Стена
Шрифт:
— Сэр! — обратился он к Григорию и тотчас обернулся в сторону воеводы и вставшего рядом с ним Фрица. — Милорд! Может быть, я кому-то покажусь наивным, но это не так! Когда я сразу же рассказал королю Сигизмунду о моем кусочке карты и безропотно его отдал, их величеству сие весьма понравилось! Он тут же пообещал, что, найдя сокровище, не забудет и меня. А поскольку я постоянно бывал ему нужен — ведь мои расчеты требовались тем, кто рыл эти ужасные тоннели… Так вот, король приблизил меня к себе, я часто бывал в его домике. А их величество в последнее время пил, постоянно пил! Я подсмотрел, куда он прячет ключик от шкатулки, и однажды, когда мы пили вместе, а офицер охраны ушел, открыл ее, достал оба фрагмента карты и скопировал их!
— Ловок! —
— Он же инженер, — вместо пленника объяснил Колдырев. — Ему срисовать план — что тебе, Михаил Борисович, два раза саблей махнуть. И что? — вновь обратился он к лже-Луазо. — Где эти копии?
— Я скажу! — воскликнул англичанин. — Клянусь, я скажу, если только пан… лорд воевода пообещает, что сохранит мне жизнь, свободу и даст, осмелюсь повторить… свое особое расположение.
Григорий перевел и заметил, как улыбнулся в светлые усы Фриц. Что до воеводы, то у того были на этот счет особые соображения. Он шумно выдохнул и сказал, чеканя каждое слово, глядя в глаза пленнику:
— Растолкуй, Гриша, этому ловкачу, что если у него план при себе, так найти труда не составит. А если у поляков остался, то я из-за какого-то там золота, которое, может, вот-вот этим полякам и достанется, людей вновь на смерть посылать не стану. Словом, пускай отдает, что у него там срисовано, и дальше свою историю сказывает. Кое-что мне поинтереснее клада будет.
— План у меня не при себе… — признался инженер, — но я готов отдать его! Вы правы, милорд, его не так уж и сложно найти… Вы позволите, милорд, мне на минутку встать?
Шеин кивнул; англичанин неуклюже поднялся с сундука и подошел к одному из подвальных окошек. Оно располагалось так, что широкий пыльный подоконник оказался на уровне лица лже-Луазо. Инженер сдул известковую пыль и вытащил из открывшейся между кирпичами щели туго скатанную бумажную трубку, завернутую в платок.
— Вот…
Григорий передал бумажки Шеину, виновато опустив глаза. Как же так они не обыскали французского англичанина? Вернулись с дела, сдали в подвал — и не провели обыск. А он, хитрец, как припрятал, присыпал обвалившейся от стрельбы известкой, заровнял…
Но Шеин, вроде, и не отметил их прокола, развернул бумаги и, подойдя к укрепленному на стене факелу, сложил вместе. Потом вытащил из кожаной сумки пенал со своим кусочком старого пергамена. И удовлетворенно кивнул:
— Да, чертежик знакомый. И надписи, кажется, едино читаться будут. Только не пойму, какой стороной их вместе сложить. Потом переведешь, Григорий, разберемся. А теперь спроси еще раз: кто таков наш инженер? Зачем он сюда пожаловал, кажется, ясно: ради вот этих самых бумажек. Но неужто Сигизмунд тоже взбесился и торчит под Смоленском из-за какого-то старинного клада?!
— Можно я буду сказать, воевода? — заговорил дотоле молчавший Фриц Майер. — У Сигизмунд это есть и то, и другой. Если он зналь про какой-то большой богатство, то оно держать его здесь одним рука, а злёсть и упрямий голёва держать другим рука. Вот и все.
Англичанин ничего не понял, заморгал глазами: стражник вот так запросто обращается к главнокомандующему… О, эти странные русские!
— Думаю, Фриц прав, — поддержал друга Колдырев. — Тем более, мы не знаем, каков клад. Может, он так велик, что ради него не зазорно взбеситься и польскому королю. Итак, — вновь заговорил он по-английски, — я спросил в самом начале, но ты так и не ответил — торговаться с нами вздумал! Говори же: как тебя зовут по-настоящему, откуда ты, зачем вздумал выдавать себя за француза, если ты — англичанин, где взял часть плана. Словом, лорд воевода хочет знать, какой дурной ветер занес тебя сюда. Говори. И не вздумай врать — язык отрежу.
— Что вы, сэр, что вы! — вновь перепугался инженер. — Я расскажу, я все расскажу… Да, моя родина — Англия, там я родился, там учился на инженера. Английское образование, знаете ли, сэр, ныне лучшее
114
Traceitalienne (фр.) — «научная» крепость по-итальянски; принцип фортификации (и крепостные сооружения, построенные по этому принципу), который учитывает фактор огнестрельного оружия: крепость строится менее высокая, но ее укрепления более мощные.
— Артур Роквель, — без всякого удивления произнес Григорий. — Его звали Артур Роквель? Я так и думал.
— Да, именно так его и звали! — ошарашено подтвердил англичанин. — Вы и это знаете?! И он, как я понял, был влиятельным членом этой самой тайной организации…
— Спроси, что за сообщество такое? — прервал стремительный перевод воевода (Григорий так перевел «организация»). — Кто они? С кем заодно?
— Они ни с кем не заодно! — помотал головой Лесли. — Это… это очень замкнутое братство, что-то вроде тайного рыцарского ордена, какие бывали в старину. Они мало что рассказывали о себе, но я слыхал, будто они называют себя братством Розы и Креста.
— Розенкрейцеры! — воскликнул Фриц и почему-то судорожно перекрестился.
Воевода заметил это движение и быстро повернулся к немцу:
— Чернокнижники, что ли? Кто такие? Я о них ничего не слыхал.
— А я слыхал, — задумчиво проговорил Колдырев. — Возможно, действительно чернокнижники. По крайней мере, некоторые в Европе считают их наследниками ордена тамплиеров, а те точно были на «ты» с сатаной. Их пытались некогда истребить и отнять немыслимые богатства, которые орден взял невесть откуда и хранил черт знает где. После страшных пыток и многих лет в темнице были казнены все его предводители, но орден продолжал существовать под другим названием, а сказочная казна тамплиеров, говорят, большей частью бесследно исчезла… Стоп! — Григорий вдруг ударил себя полбу. — Господи Иисусе! Рисунок… Артур показывал мне рисунок с рыцарем и красным крестом! И на нем — старинный корабль!
— А красный крест — есть символь орден тамплиери! — подхватил Фриц. И от волнения перешел на немецкий: — Гриша, помнишь, ты говорил, что убитый англичанин упоминал некоего Франциска Бэйкона? Так вот: в университете мне рассказывали, что этот Бэйкон считается основателем Ордена розенкрейцеров, преемника Ордена тамплиеров!
— Вот-вот! — воскликнул Колдырев. — То-то Роквель во всю расспрашивал меня про старинный галеон, что с незапамятных времен торчит у нас, на Днепре, неподалеку от Сущева! Он решил, что на этом корабле могли привезти сюда это самое исчезнувшее тамплиерское золото! Если братство розенкрейцеров его искало, то… Послушайте-ка, мистер Лесли, или как вас там: а за что же убили Артура? Ведь убили наверняка ваши с ним «братья»?