Степь. Кровь первая. Арии
Шрифт:
В общем то об этом походе и рассказывать то нечего. Вполне себе рядовой. Всё прошло, как и задумывалось без сучка и задоринки. Налетели, порвали, перебили, захватили. Как обычно. Весело, лихо, непринуждённо.
Вернулись в логово весёлые, взбодрённые, готовые к очередным подвигам во имя собственного всесилия. К этому времени туда же вернулся и весь поисковый отряд Шумного и то, что он абсолютно нечего не нашёл, ни одной зацепочки, вновь охладило общее веселие, но тем не менее во всеобщее уныние на этот раз ближников не вогнало. Маруты просто задумались и не надо было быть провидцем, думали примерно об одном и том же, они соображали, как и где эту пакость выловить, но пакость выловила их сама.
На следующий день после возвращения всех
– Только заговори о нежити, так тут же и припрётся.
Немного помолчав добавил уже своим командным тоном:
– Полное боевое одеяние. Колесницы к выходу.
Ближники рванули и тут же скрылись в проходе леса, но Индра, в отличие от остальных почему-то не торопился. Он не спеша вернулся сначала к столу, допил свою Сому и так же, спокойно не говоря ни слова, ушёл к своей кибитке, возле которой его встретили обе новых жены с детьми на руках и ещё резвились чьи-то дети под присмотром мамок, целую детскую поляну устроили. Облачился в золотую броню, взял всё своё оружие и так же не спеша, не проронив ни слова даже с домашними, вернулся к кругу, где его ждала уже готовая сорваться с места в бой его колесница с колесничим и весь его отряд. Но рвать им никуда не пришлось. Атаман повёл их медленно, шагом.
Разбитый продовольственный обоз нашли почти сразу, как только выехали в степь. Ещё издалека, с высоты своей колесницы, Индра увидел запряжённых волов, плотной кучкой пасущиеся у подножья далёкого холма. Он остановил возничего и долго смотрел вдаль. Странное, не проходящее чувство тревоги грызло его. Оно вспыхнуло ещё, когда вестовой прибежал к костру и до сих пор не отпускало. Индра чувствовал подвох, но в чём, он никак не мог понять. Этот вол, который сам пришёл к проходу в гордом одиночестве, почему-то не давал покоя. Ну, допустим, вол местный, домашний и пришёл к дому по привычке, но ведь остальные тоже из логова. Почему он пришёл один? Почему за ним не пошли остальные? Он прямо нутром чувствовал засаду. Но где? Здесь в чистом поле? Вряд ли. Но в чём же подвох? А ведь он есть, Индра чувствовал его, и он где-то впереди. Не в его правилах кидаться на непонятность и неизвестность. Он никогда этого не делал. Все свои выходы и походы он тщательно продумывал и проигрывал в голове. Он всегда знал, что ожидать впереди и к чему надо быть готовому. В любой другой раз он и с места бы не тронулся с таким раскладом событий, но сейчас был момент особенный. Он понимал, что там впереди разгадка всех тех загадок, что свалились на его голову в последнее время и чтобы узнать, кто ему противостоит, необходимо с этим врагом столкнуться. И по-другому, похоже, не получится. Отступать всё равно было нельзя. Не по пацански это будет. Наконец, он принял решение и дав знак остальным перестроиться в боевой клин, тронулся вперёд к неизвестности. Крылья клина развернулись по степи. Скорость прибавили, но гнать Индра не стал.
Когда добрались до пасущихся волов, то вновь пришлось удивляться. Индра почему-то заранее был уверен, что там увидит, но реальность оказалась иной. Они не нашли не одного трупа! Индра остановил колесницу, но сходить с неё на землю не спешил. Он стоял молча, хмурый, как туча, обеими руками вцепившись в боковой борт. Атаману на какое-то
– Атаман, - вдруг завопил откуда-то уже из далека со стороны степи Шумный и тон его голоса был таким, что сразу выдернул Индру из раздумий и предчувствий, - атаман, следы уходят не к реке, а в степь.
Индра резко хлопнул возничего по плечу и указал направление, откуда кричал Шумный. Колесница крутанулась и понеслась с дороги в степь, шелестя травой. Доскакав до ползающего на карачках Шумного, Индра соскочил с колесницы и подбежал к следопыту. Тот поднялся и быстро затараторил:
– Те же самые кони. Два по девять. Следы один в один. Я их на всю жизнь запомнил. Пришли оттуда, - он отрывисто взмахнул рукой, указывая направление, - а вот ушли почему-то туда, - и он вновь махнул рукой уже в другую сторону, - там реки нет. Там далеко есть ручей, но мелкий, воды по щиколотку. В нём не скроешься. К тому же прошли они здесь только что.
Все размышления по поводу того, что это за загадочный враг, мигом улетучились. Тут же вылетело из головы и странность отсутствия трупов и даже их следов, будто по небу унеслись. Он вынул мешок с Сомой и отхлебнув изрядное количество, недолго думая, в каком-то порыве азарта, непонятно откуда взявшегося, громко скомандовал и вот уже все колесницы, выстроившись в боевой клин, запылили по степи на бешеной скорости.
След этого проклятого табуна отчётливо прорисовывался на вековом лице степи и виден был издалека, как будто он был оставлен специально, но даже эта мысль не насторожить атамана. Толи Сома, породившая непонятное чувство азарта, толи явное ощущение присутствие врага, но что-то гнало его вперёд, а он этому звериному чутью привык доверять, ибо чуйка его никогда раньше не подводила. Каким-то внутренним взором он увидел, как они нагоняют врага. Индра отчётливо это почувствовал.
– Быстрее, - заорал он возничему, который и так гнал пару коней на пределе, - я их чувствую! Они уже не далеко!
Но эта бешеная скачка продолжалась не долго. Подскакав к очередному подножью холма, Индра вдруг напрягся, встрепенулся и что было мочи, заорал прямо в ухо возничему:
– Шагом!
Возничий с перепуга аж присел, затем непонятно зачем заметался от борта к борту и только потом натянул поводья и перевёл коней с галопа на шаг.
Так пройдя шагом сотню шагов, Индра вообще остановил колесницу и знаком подозвал к себе ближников. Те, соскочив со своих колесниц, бегом собрались вокруг атамана. Индра стоял на колеснице и смотрел каким-то странным взглядом на подножье холма, как могло показаться, на самом деле он смотрел сквозь этот холм. Затем медленно вытянул вперёд руку с указательным пальцем и тихо, как будто стараясь кого-то не спугнуть, сказал:
– Они там. Поодаль за этим холмом. Выстроились в ряд на следующем гребне и похоже ждут нас. Я чую взгляд колдуна, - проговорил он, растягивая слова и растягивая одновременно губы в улыбку, - но он по сравнению со мной совсем слабенький, ребёнок.
Он стоял как заворожённый, сверля взглядом холм насквозь и чему-то улыбаясь. В нём боролись два противоположных чувства: азарт охотника, осознающего своё превосходство и чувство опасности, которое охватило его цепким холодком. Ловушка? Засада? Как поступить? То, что впереди подвох, к еги-бабам не ходи. Не просто так они ждут, они к чему-то готовы, но посмотреть то на это колдовское отродье всё равно надо.
– Поднимаемся на холм клином и выстраиваемся в линию, - при этих словах он медленно развёл руки в стороны, как бы показывая, как это должно произойти, - никому без команды не дёргаться, мало того, колесницы развернуть на вершине боком, чтоб можно было вернуться под защиту этого холма. Золото начистить и сверкать им по колдовским чарам, а если у них есть глаза, то слепить нещадно.
Он помолчал немного и добавил успокаивая, наверное, больше самого себя, чем ближников:
– Они не смогут колдовать против золота и бога Сурья, играющего им.