Степь. Кровь первая. Арии

Бер Саша

– Ела?

– Да, - выдохнула она еле слышно.

Индра юркнул за занавеску, распахнул такое же окно, как и в первой половине и вновь вышел к ней.

Там, - указывая на занавеску, - твоя половина. Видела уже?

– Нет, - ответила она тем же тихим и тонким голоском, но при этом оживилась и посмотрела на Индру и занавеску.

– Ну, так иди, смотри.

Она медленно поднялась, плотнее укутываясь в одеяло.

– Одеяло моё оставь. Там у тебя своё есть.

Она вновь опустила глаза, и одеяло сползло с её плеч на лежанку. Индра внимательно следил за Зорькой и от него не ускользнула ехидная улыбочка, еле мелькнувшая на её губах, перед тем как сбросить одеяло. Не ускользнуло и то лёгкое движения тела с прогибом назад чуть большее, чем необходимо было для спадания одеяла

с плеч. "Да она же пытается меня соблазнить!" - тут же мелькнула мысль в его голове, но он не нашёлся как на это реагировать. Опять она начинала выходить за сформированные им шаблоны. Голая, прикрываясь лишь косой, она двинулась к занавеске важно вышагивая и демонстрируя себя в полной красе. Индра услужливо распахнул занавеску перед ней, пропуская девушку внутрь и при этом переводя взгляд с её тела в глубь открытого пространства и только оторвавшись от неё взглядом, заставил себя сбросить это наваждение мороком. Вновь взяв себя в руки и не меняя повелительного тона, в котором тем не менее скользнуло смущение, чего он сам от себя не ожидал, он заговорил:

– Тут я для тебя всяких тряпок припас, платья, ещё что-то, какие-то бабьи безделушки, зеркала, причесалки всякие. Сама разберёшься, - и он указал рукой на горы чего-то непонятного, наваленного на лежанку.

Она попыталась проскользнуть мимо него в открытый проём, но Индра уже совладав с собой, поймал её за корень косы, у самой шеи и, не давая ей повернуть голову, зашептал на ухо:

– Если ты будешь гадить где не попадя, а не там, где я тебе указал, как щенка носом тыкать буду.

С этими словами он отпустил косу и звонко шлёпнул ладошкой по её голой заднице. Она буквально влетела на свою половину, и Индра опустил занавеску. Медленно направляясь к выходу и спокойно, как-то по-домашнему, начал давать указания:

– Разберёшь барахло, приведи себя в порядок. Оденься получше. Сегодня я буду тебя своим показывать, - тут он сделал паузу и добавил уже, как сам себе, - а может быть и ещё чего кроме показа получится. Сейчас пришлю мальчишек стол убрать, а то весь дом уже помойкой провонял.

С этими словами он вышел в тамбур, выпил морса и покинул дом, направляясь будить Диля и Ероля, дрыхнувших с другой стороны кибитки в большом шалаше, но, как и кибитка, тоже весь отделанный меховыми шкурами.

Поднятые ни свет не заря мальчики, вылезли из своего укрытия, грузно встали на ноги, но просыпаться отказывались. Индра схватил обоих за шиворот, подтащил к большой колоде, стоявшей тут же недалеко и до верха наполненной водой и по очереди одного за другим окунул их головами в холодную воду. Те разом встрепенулись, вырвались и в голос задышав, принялись ошалело утираться.

– Проснулись?
– буркнул недовольно атаман, наблюдая, как те приходят в себя.

Они не ответили, только оба насупились обиженно, продолжая утираться.

– Потом выспитесь, а сейчас слушайте меня внимательно, ибо от этого будет зависеть ваша дальнейшая, никчёмная жизнь.

Мальчики подобрались. Они знали, что, когда из уст атамана звучит его любимая фраза "слушайте меня внимательно", значит невыполнение того, что за ней последует, будет иметь очень плохие последствия.

– Еду из дома убрать. Провоняло уже всё. Вторую половину дома видели?

Мальчишки сначала одновременно переглянулись друг с другом, а за тем так же одновременно кивнули в знак согласия.

– Отныне она для вас закрыта. Кто что туда сунет, тот без того и останется. Сунете глаз, оставлю слепыми, сунете ухо, будете глухими, а если засунете всю голову...- он многозначительно помолчал, следя за реакцией мальчишек и поняв, что они сообразили и продолжать не надо, добавил, - от ныне она для вас госпожа.

Мальчики растянулись в улыбке.

– Понятно, атаман, - звонко отрапортовал Диля за обоих.

– Ну, раз понятно, выполняйте.

Он двинулся прочь от кибитки в сторону большого срубного дома, которых на всём поле было только три, но этот, самый ближний, был ещё и самый большой. Пошёл он туда не просто так, а потому, что увидел возле его уже проснувшихся и чем-то занятых хозяев. Хозяев была двое. Они были единственные взрослые мужики на всё логово. Правда, к взрослым надо было ещё причислить двух баб -

знахарок. Эта четвёрка и было всё взрослое население. А эти два брата Рибху, не признанные гении, умелые мастеровые, помешанные на своих изобретениях и поделках, хоть и были взрослые по возрасту, но к взрослым мужикам их отнести было крайне натужно. Без баб они жили, без семьи. Индра раньше почему-то даже не интересовался почему, а тут вдруг увидав их, решил поговорить на эту тему. Отсутствие взрослых неожиданно породило ещё одну проблему - незнание ритуалов и обычаев. Вот собрался он сегодня женить Ровного, а может быть и сам жениться. А как это делается? Индра после представления Ровного его Тихой Воды уже прикинул для себя, как это, примерно, он сделает. Ну, соберёт на общий круг народ, Ровный приведёт на него Тихую Воду. Оба изъявят желание, и он, как атаман, провозгласит, что-то типа, отныне ты муж, а ты жена и как говорят большухи из Страны Рек "бегите и любуйте друг дружку до потери сознания". Отсутствие взрослых с одной стороны конечно плохо, но с другой стороны нет взрослых и некому сказать, что, мол, не то делаете, да не так. Как сделаем, так и будет. С другой стороны, хотелось бы, чтоб всё это как-то особенно было, запоминающееся, что ли. Хотя была и обратная мысль. Вообще ничего не делать. Взял женщину и живи. Кому какое дело? Именно так он и собирался сделать поначалу с Зорькой.

Придя со всеми этими вопросами к мужикам - умельцам, он вообще-то ни на что не рассчитывал, но всё же. Те выслушали, посмеялись, пожали плечами, почесали затылки, бороды, а потом старший неожиданно загрустил и начал такой откровенный разговор, что Индра опешил:

– Знаешь, атаман. Я сам ничего об этом не знаю. Иной раз глядишь на женщину, хочется, аж зубы сводит. А как быть, не знаю. Мы ведь с малолетства в ремесле, как-то до женщин и дела не было, а теперь и сами бы рады семью завести, да детей насажать, да поздно.

– Почему поздно?
– удивился Индра.

– Да, не умеем мы, Индра, с ними обращаться, не учил никто, - ответил старший Рибху и заметно покраснел, - у тебя пацаны больше нашего знают, так что извини, но в этих делах мы тебе не советчики.

Они довольно долго ещё сидели втроём. Говорили за жизнь, за будущее и получалось, что не они могут помочь, а им нужно срочно помогать. Распрощавшись с мужиками, Индра направился к бабе Хабарке и почему-то не удивился, застав там новенькую знахарку, которую только вчера привезли, и как звать её, он ещё не знал. Поздоровался, познакомился и не рассусоливая сразу вывалил на них проблему. Хабарка разом погрустнела, а вторая, которую кстати звали Онежка, чему-то наоборот развеселилась, но послушав Хабарку, загрустила рядом.

– Да, - сказала грустно Хабарка, - одними пацанами новую жизнь не выстроишь. Временно тут всё. То, что ты парней об женить решил, так это правильно. Мужик без бабы не мужик, а пол мужика и то пока уд шевелится, да есть возможность к бабе пристроить, а, как и шевелиться перестанет, так вообще пустое место. Но не для того мужики с бабами сходятся, чтоб плодиться, вот глянь любой зверь плодится, да по хлеще человека у них это получается, а человеками не становятся. Они плодятся потому, что так Мать Природа им положила, а мы не только по природе, но и по разумению. Мы в детей своих вкладываем то, что знаем и умеем сами, то, что в нас когда-то вложили наши Деды, а дети наши вырастут и будут передавать знание жизни своим детям. Вот почему люди живут семьями, вот почему они живут родами. А мы тут в лесу, как оборвыши какие. Ни прошлого нет, ни будущего.

Она замолчала, думая о чём-то своём. Индра перевёл взгляд на Онежку и та, поняв, что нужно и ей что-то сказать, неохотно продолжила:

– Верно, говоришь Хабарка. Из меня тоже никакой человек. Я ведь из коров аровых, и в коровы с девок попала. Совсем молодая была. Шестерых нарожала. Две доченьки при мне померли, двух ещё девочками у меня забрали, двое мальчишек подросли, да выпорхнули. Где они сейчас? Живы ли? Не ведаю. То же, как и у вас ни прошлого, не будущего. Единственное, чему от жизни научилась, так это выживать, задрав подол, да стиснув зубы. Что коровы, всю жизнь закрытые в коровниках видят в жизни. От обычаев родных уж мало что вспоминается, а об жизни аров в их городах знаю и того меньше.