Степи нужен новый хозяин
Шрифт:
Тарас объяснил.
— Я тебе что, горшечник, что ли? — возмутился Заварзин. — Там гончарный круг нужен, специальный состав…
— Не шебурши, — фыркнул Дудник. — Красота обводов никого не интересует. Тигль — изделие одноразовое. Ни форма, ни размеры рояля не играют. Лишь бы закрытое и с пробкой. Даже из сырца пойдет. В процессе обожжется.
Чума задумался:
— … Колбасками по кругу… Затереть… Может, и получиться, однако. Только я ещё глину не видел!
— Сегодня и увидишь, — Батяня отставил кружку. — Идем всемером. Галочка Егоровна на хозяйстве, Лапа с Малым — проверять ловушки. Справятся они без тебя, Мишаня, справятся. А нам тащить много. Все остатки "егозы" берем с собой. Если найдем подходящее место, сразу застолбим
— Мне бы меч сковать… — захныкал Малой. — А то придет какой супостат, а я голый, босый и безоружный…
— А нагибаты тебе мало? — хмыкнул Дудник.
— Мало, однако, — выпалил Олег. — И лука мало. Меч надо!
— Не будет тебе барабана, — ежедневный "базар за меч" Тараса уже не раздражал. — Не потяну. Тут кузнец нужен.
— А ты кто? — делано вылупился Малой.
— А я — стучатель молотком по железу. Лет через десять непрерывных упражнений, может чего и получится. Но и то не булат с харалугом, а помесь лома с палицей. Не трави себе душу, учись работать тем, что есть. У потенциальных противников не имеется ничего, сложнее каменного топора. Мой оленебой кроет эти поделки, как хёмир мучалэ!
— "Мачалэ"[1] — автоматически поправил Петров. — Не порти великий и могучий эвенкийский язык.
— Прости, учутал[2]! — покаянно взвыл Бульба. — Мои глупые мозги не могут познать всю глубину и мудрость познаний избранного народа, — Тарас замолчал, недоуменно обводя собравшихся взглядом. — Или это не эвенки — избранный народ?
— Эвенки, эвенки, — успокоила здоровяка Лапа. — Евреи не обидятся, до них еще тридцать пять тысяч лет. Даже побольше.
— А, тогда ладно, — согласился Бульба. — Как раз освою выпуск приличных мечей!
— Ещё нужны хорошие шкуры, — влез Дудник. — Как людей встретим, доспехи очень пригодятся. У слона шкура местами до двух с половиной сантиметров. Мамонт не хуже должен быть. Никакой каменный топор не пробьёт!
— То есть, ты хочешь, чтобы мы добыли мамонта? — прищурился Малой.
Андрей закивал:
— Штучек пять. Носороги тоже подойдут. Если сделать стрелы под те наконечники, что у нас получаются, самое оно мегафауну валить!
— Если сделать такие стрелы, это будут дротики, — прокомментировал Петров. — Под них нужен не лук, а "скорпион". Нормальные-то наконечники когда будут?
— Как только, так сразу! — огрызнулся Бульба и важно добавил: — Мы работаем над этим вопросом.
— И, кстати, запас дротиков у нас более чем достаточный, — подвел итог Дудник. — Скоро переделаем копьеметалки и будем собирать лыжные палки обратно.
[1] Мачалэ — самка оленя (эвенк).
[2] Учутал — учитель (эвенк). Есть подозрение, что совсем даже не эвенкийское, а изуродованное русское. В эвенкийском языке есть и другие слова этого же значения, куда более самобытные.
6 августа нулевого года. Записи на обоях
За три недели произошла куча знаменательных событий. Во-первых, Бульба нашел месторождение каменного угля. К сожалению, не природное, а рукотворное: ещё егерь заготавливал. Снег внутри стены всё-таки тает, вот Тарас и рассмотрел верхушку кучи. И, конечно, схватился за лопату. Угля вполне прилично, даже удивительно, что при зондировании пропустили. Но Картошин категорически требует продолжать пережигать дрова. Говорит, что "олененок маленький, на всех не хватит". И, мол, каменный уголь — ценный ресурс для тех случаев, когда нужны высокие температуры. Что это за случаи, я не поняла, но тут каким-то образом задействованы гири.
На радостях Тарас ещё прогулялся по огороженной территории и нашел колодец! Очистил его от снега изнутри и снаружи и углубил на два метра. Как-то сумел опустить бетонные кольца (они там испокон веку стояли, вросли уже в землю, но фамильное упрямство плюс мышцы тяжелоатлета — необоримая сила), а сверху засунул выдолбленный изнутри ствол липы, чтобы вода из грунта не засорялась. И соорудил журавль,
Ребята ему помогали, но только в свободное время. Заготовками ягод тоже кому-то надо заниматься. И уголь с карьера таскать. И кирпичи. На последнее и Бульбу от колодца отвлекли. Три километра, вроде и не расстояние, но один человек за раз уносит десять кирпичей. Олег — восемь. Тарас и Артём по пятнадцать. Бульба может и больше, но Артем запретил категорически. А Лапе вообще таскать кирпичи не дают. Вредно это для женского здоровья. Уголь таскать не вредно, а кирпичи — вредно.
В итоге за одну ходку парни переносят восемьдесят восемь кирпичей. Туда, загрузиться, обратно, разгрузиться, передохнуть — два часа получается. Пять ходок в день — четыреста сорок кирпичей. А для печки нужно… Тут я не совсем понимаю: Эйнштейн говорит восемьсот, Дудник и Картошин — тысяча, Заварзин — тысяча двести, а Буртасов — "чем больше, тем лучше" и "кирпича бывает мало, очень мало и мало, но больше не перетаскать". Артем, как всегда, вмешивается только если оптимизм и энтузиазм переходит границы безопасности. А так у нас детское самоуправление. И хорошо, а то я же заместитель руководителя, пришлось бы что-то придумывать и командовать!
В общем, три дня таскали, потом Бульба ушел добивать колодец, Лабжиновы и Петров — на охоту, Заварзин поставил подальше от дома палатку и в ней начал класть печку, а остальные ещё два дня таскали кирпичи и глину. Кирпичи у Кольки получились не красные, а светлые, почти белые. Чума этим страшно гордится, говорит, чем светлее, тем огнеупорнее. И все с ним соглашаются. А я что? Я как все! Я тоже согласная. Только непонятно, почему первая партия вышла чуть больше спичечного коробка. Колька божится, что это такой сорт глины: он и усадку даёт, и мыться им можно… Наверняка, врёт! Я напишу в дневнике, а потом издеваться будет при всём народе. Это же придумать надо: мыться глиной! Свистун! А почему в последующих партиях глина усадку давать перестала?! Вот то-то! И нечего мне мозги полоскать своими монтмориллонитами и каолинами. Хотя словечки эти Виталика, но ведь как пить дать сговорились!
Ещё событие: Заварзин под крыльцом нашел военный ящик. Как снег у избы окончательно сошел, там открылся небольшой чуланчик. То есть, не совсем чуланчик… Ну не знаю я, как это называется, когда крыльцо с боков заколочено досками и есть крохотная дверца. И как-то так получилось, что никто на это внимания не обратил. Все заняты, времени не хватает, сил тоже, первоначальная страсть к поиску хабара слегка поостыла. Я мимо этой двери сто раз на дню шастаю туда-сюда. Хоть бы раз заглянула, даже перед Тарасом неудобно! А Колька с его патологическим любопытством на карьере сидел безвылазно. Даже утащил один спальник и ночевал там. Потом кирпичи таскали. Но и вернувшись домой Чума три дня не обращал на крыльцо внимания. Сегодня заметил. Конечно полез посмотреть, думал там оружие. Ни пушек, ни автоматов не обнаружил, зато нашел три штыковые лопаты, две совковые и пять маленьких (саперные, кажется, или пехотные). Надо отдать должное Коле, сразу помчался к Тарасу с лопатой наперевес. Увы, успел как раз к тому моменту, когда Бульба вылезал из колодца с победой. Испортил человеку праздник. Что ему высказал Картошин, я здесь написать не могу! Хотя и так понятно. Но это был первый раз, когда кто-то из ребят матерился при мне, не скрываясь. Хотя насколько знаю, при Лапе они иногда срываются. Впрочем, Лабжинова и сама может завернуть любому мальчишке на зависть. Одно слово — дочь полка. То есть, два слова!