Бездна. Крик птицы в ночи.Прыжок в темноту.Вздутые вены, ни единой души.И всё это разом и уже поутру.Труд невеликий решитьЗадачу без неизвестных.Всем хоть однажды приходится житьНеуютно, в надрыв, всюду тесно.Но разве ещё выпадет шансПод небом и солнцем такой же?..И значит, даже если темнее тёмного час,Не делай, что делать не должен.Минута… другая… ещё тяжело,Размашисто бездной и птица кричит,Размыты дома, как сквозь дымку стекло,Но время идёт, и вода не стоит…
«Раствори до зари…»
Раствори до зариОкна,
добрая мама.Я устал от тоски.Душно мне. Сердцу малоЗдесь узнать было мест,Где бы счастливо было.Может, это мой крест,Может быть, слишком вылаВьюга в том январе:Ровно третьего, рано,До зари, при пурге,Что мела, завывала.Так с тех пор и пошло:Не урон, так потеря.Днём мне было темно,Ночью – только темнее.Бледный свет огонька,Ни тепла, ни дороги.И всего лишь струна,Цвет иной на востоке.Что вот, кажется, тронь —Оборвётся она, и не будетОто всех четырёх мне сторонНи тебя, кто простит,Ни других, кто осудит.Раствори до зариОкна, добрая мама.Дай напиться водыИ помолись, если надо…
«Осколки. Пустота. Известия…»
Осколки. Пустота. Известия…Но всё о будничном – не от судьбы.И только ветер вновь развесилИ облака, и призрачность судьбы.Он знает своё дело прочно.Ему плевать на даты и их цвет.Он – ветер и свободен точноВсегда, везде. И никому – для всех.Приблизиться хотя бы малостьК нему душою, сердцем и рукой.Пусть трижды всё бы расплескалось,Собрать всё трижды я б пошёл.В песках, снегах, на чернозёме;В суглинке, на простом цветке…И то пустяк уже, что меньше втроеОсталось всем, а стало быть, и мне.Свершилось главное: не стеныВенчают помысел, дают успех,Но трижды труд во имя переменыИ не кому-то, но для всех.
Маме
Мне сегодня так грустно и жутко,Что воочию вижу леса,В которых где-то кукушкаИ мои начинает года…Я грех суеверья крестами,Но он только ближе ещё.Была бы жива, я бы к мамеПришёл. Только нет уж её.Ушла моя крепость навеки.О как я ей был защищён,Как богом едино, наверно, калеки,Что крест свой несут и даруют поклон.Я всё понимаю, но сердце —Как ветер рвется к костру.Вот нет её, а я слышу: «Оденься.Пошто без фуражки пошёл ко двору».Одинокая яблоня, рыжий шиповник;Крапива, полынь, лопухи…Я знаю причину и кто в том виновен,А также чем дети ответят на это мои.Когда ни улыбки, ни грусти,Ни даже случайной звездыИ мне не останется, а просто впуститВечер к себе, чтобы спрятать навеки в ночи.И это случится, придёт, не минует.Но грусть моя нынче о той,Кто больше меня никогда не разбудит,Не проводит, не встретит своей тихой слезой.
«Улыбаться хочу и влюбляться…»
Улыбаться хочу и влюбляться,Быть добрым и чутким. СебяХочу научить оставатьсяРукой только в помощь всегда.Сердце отдать, не жалея,Для участия в горе чужомДостойнее, не правда ли, времяЭтой обочины: я ни при чём.Мы аккуратненько так отстеклились,Что стали похожи на рамы окон домов.За стальными дверями замками укрылись,Чтобы ничто и никто не проник за порог.Наши уши уже привыкаютБыть глухими, хоть в колокола.Наши глаза уже отвыкаютСмотреть в другие глаза.Но хрупок прозрачный листок,Как и жизнь, если точно в висок.Не проще ли просто всё это разбить —Всегда здоровее на воздухе жить.Улыбаться
хочу и влюбляться,Быть добрым и чутким. СебяХочу отучить отстекляться —Прочь остальное, подайте меня.
«Небо одето хмуро и серо…»
Небо одето хмуро и сероВ лохматую рвань облаков.Стонет ветер пронзительно где-тоВ тонких струнах проводов.Ты уходишь на рассвете…Чем тебя мне удержать?Я могу, не зная песен,В слове музыкой звучать.Я могу приблизить солнце,Им в тепло тебя убрать.Жажду утопить в колодцеИ оазисом в пустыне стать.Отблеск утренний на красномГоризонте взять в ладонь.Стать в пучине крепким настом,Излечить любую боль.Что прикажешь? Всё исполню.Чем тебя мне удержать?Верно, тем, что снова вспомню…Как не буду забывать…
«В размытой дымкой поволоке…»
В размытой дымкой поволокеКак сквозь фату счастливое лицо —В пруду, у маленькой дорогиЛуна собой любуется давно.Её не трогает волны течение,Не тянет омут в глубину.Она легка, как дуновение,Нежна, как тихое «люблю».Я залюбуюсь этим чудом.Забуду горький вкус утрат.Пока луна плывёт над прудом,Я буду жизни только рад.Мне принесёт уединениеНадежды лёгкое тепло.А сердце тихое волнениеОтыщет, но не тяжело.Под спудом дней – о как ужасно! —Не замечаем часто мы,Что жизнь уже теперь прекрасна,Как этот блик с небес луны.
«Лёгкий туман. Голова закружилась…»
Лёгкий туман. Голова закружилась.Стало всё невесомым вокруг.Быстро с небес звезда удалилась,Как спичкою чиркнув, растаяла вдруг.Не играет луна в росах свежих.Только шелест ветвей и листвыНаплывает, как запах неспелыхЯблок – ими нынче богаты сады.Замирает дыханье, и тихоПолусон-полуявь ночь ворожит.Для торжества уже небо открыто:Ожиданьем наполнено, но не спешит.Всё притаилось до срока,Но чутко, как утренний сон.И вот наконец звёзды высоко,А туман по реке – отпраздновал он.
«Имя твоё – это звук…»
Имя твоё – это звук,В котором и шёпот, и шорох ночей.Оно таинство прикосновения рук,Которое крепче оков, надёжней цепей.Оно трепет поцелуев и губНежность, услада, больБудущих, но всё же разлукДо бессонниц, что губы в кровь.Имя твоё – отрада и сольНа рану из собственных рук;Серый пепел, жаркий огонь,Страсть объятий и вдруг…Тёмная ночь под окном,Ни звезды, ни луны, ничего.Только ветер в оконный проём,Только прошлое, прошлое всё.Я устал повторять имена.Я их стал уже забывать,Но твоё имя помню всегдаИ готов вновь и вновь повторять.Сердцу услада, щемящая боль.Точный расчёт и каприз.Я напишу его просто – любовь,Но прочитаю – целая жизнь…
«Ночной фонарь подслеповато…»
Ночной фонарь подслеповато,Он словно щурится от звёзд,Глядит всё так же виноватоВ безлюдье тропок и дорог.Пустуют две скамейки старых.Грустит песочница, спит карусели круг.Прошли под звёздами две пары,И каблучки – как сердца стук.Играет что-то ветер тихо,Поёт задумчиво листва —Ещё жива, здесь наша липа,Один под ней вот только я.Как мало в жизни остаётся,Чем больше лет от той поры,Когда всё сердцем познаётсяИ каждый день – открытые миры.