Мне стало нравиться вставатьОсенними ночами до рассвета.Как дышится… Как хорошо мечтатьИ обнаруживать при этом человека.Особенно когда ни ветерка,А звёзды медлят гаснуть;Когда всё царственней лунаИздалека, чем ближе счастье.Возможно кажется рукой,Лишь поднеси ладонь лучисто, чистойУправить мир, всего одной,Чтобы ни войн, ни подлости корыстной.Но только разум о землеИ нас на ней во имяПрекраснейшего чуда – всемЖить долго-долго,Жить счастливо…
«Не отгоняйте грустных тем…»
Не отгоняйте грустных тем,Как псов бездомных и недобрых,Особенно под вечер, когда день,Устав от дел насущных, ждётсердцеподобных.Какая
ни была б печаль,Всегда даст больше, чем уронит.Сердечней сердце, когда жаль,Не потому что нет, что не иначежизнь проходит.Дарите щедро – не в карман,Душа босая откровенней,Хотя шёлк тоже не обман,Когда с плечей он при свечахспускается и медлит.Не говорите сгоряча,Что в этот век никто не нужен,В ком совесть, честь, живёт душа…Да, он суров. Корыстью, да,простужен.Но это всё-таки болезнь,Давнишняя, тяжёлая, и всё жеЗемля цветами ещё есть,И в музыке она на облакапохожа.Спешите жить не торопясь,Теряйте, чтобы было большеЦветов и увлажнённых глаз —На нас такие мы возлюбленнопохожи.
От маеты до голубей с руки
Прислушиваюсь… Тикают…Бросил тапочку – не мышь.Когда-нибудь привыкну я,Но не теперь, как говоришьТы, о которой вспомнил я.Без факела в ночиНашёл. Слепил историю,Вернее, из грудиДостал уже готовую.Слегка провёл рукой,Другой же отстранил,Не дальше – под луной,Чтоб рассмотреть, что не забыл.Ты та же, только старше,Прошу прощения, мудрей.С дымком волос, но это дажеНе седина – вуаль скорей,Чтоб чуть украсть не увядание,Но не тревожно, а слегка,Когда излишне сострадание —Особенно и более слова.Нечаянная встречаПод Новый год. К чему?Ответ сутулит плечи,Зовёт идти к окну.И что же я увижу,Когда темным-темно?Что тикают, я слышу,Помню, что не всё равно.А кроме, что же кроме?Зачем теперь я у окна?Ответ – как ветер в поле,Особенно и более когдаВсё ниже, ниже небо…Луна – свеча, нет ни одной звезды…Тебя я вспомнил – всё за это:От маеты до голубей с руки.
Любовь. Джоконда. Музыка
Неправда всё, что не любовь.Она и грех, и покаяние во имяГреха, но упаси, чтоб кровь за кровь,Чтоб в лик – лицо, молитва – имя.Кто ищет лёгкого пути,Судьбу, как карту, изучая,Чтоб миновать пустыни, обойти хребты;Кто каждый шаг по компасу сверяет —Её не встретит никогда. Она —Каприз, бесстыдница, чертовка,Иль так посмотрит, что векаГадают: кто же ты, Джоконда?..Ответ как будто бы открыт —Смотри, не торопись, присутствуй,Но пристальнее чем она глядит,Тем откровеннее безмерность чувства.К тому же если проплывёт ШопенПо клавишам, услышав вдохновение,Да при свече, наедине до стен,Чтоб только тени и головокружение…Не отыскать ответа никогда,Пока не влюбишься, поверьте.Одна лишь музыка права,Когда есть двое и не нужен третий…
Остальное – просто жизнь
И зачем же я вспомнилНелегко, неспокойно, когдаВыворачивают с корнем,Буря – грусть, печаль – беда?Разве мало бессоннице былоВолчьего воя и тишины,Тише которой только могила,Печальней – на холмик цветы.Разве не ставил я свечи?Не молился как мог?Не мои разве плечиИ на солнце бросало в озноб?Не иголочки мелкою дрожью —Гвозди вбивались тупые,То карими, что невозможно,То белыми, как лебединые крылья.А зачем же я вспомнилНеосторожно, наотмашь, открыто?Потому что этого кромеБыло как не было, прошло и забыто.Спасибо тебе, память,За эту звёздность – ночь,Которой шла душа на паперть,Как на Голгофу шёл Господь.
С сердцем на ладони жизнь короче, больше боли
На самый краешек рассвета,Его тревожа меньше ветерка,Я приземлюсь кусочком неба,Сложив уставших два крыла.Как же они до звёзд хотелиМеня приблизить в эту ночь!Но сил их, верно, тяжелееПуды грехов моих – и как
помочьТерявшим с каждым взмахомУже остаток своих сил?Презрев гордыню, я на плахуСуда души их приземлил.Теперь на краешке рассветаКак безымянный крест стою.С душой – во промысел поэта,А руки – листья на ветру.Полёт окончен. Звёзды пали.Горит одна огромная звезда.О если вы бы только знали,Как жизнь прекрасна,не живёшь пока…
Простое, как небо
Теперь я словно мавзолей —Открыт для посещения.Три тысячи моих друзейДержало сердце, чувство, настроение.Я не был в белом. Я не лгал,Не льстил, не лицемерил.Я просто чуточку больней страдал,Немножко выше целил.И мне за это упадёт.Придёт, чтоб взять, и не отпустит.Число не знаю и не знаю год,Но улетели осенью,а возвратятся ли – расскажут гуси.Три тысячи моих друзей!Три тыщи человечищ!И если хоть один,Но стал добрей,Я промыслом не зряБыл Им отмечен.
Им
Вот наконец-то и ночь позади.Как квартал в переулок, рассветОбострённым углом тишиныНе хуже резца каждый очистил предмет.Ничего ещё лишнего нет —Знак короткого блага перед утратой.Ведь день не умеет, как и человек,Обойтись без набега и дани богатой.И вот начинается… ВотКто-то уже рвётся быть первым.Пока ещё солнце только встаёт,И в струны ещё только тянутся нервы.Но минет какой-нибудь час, и егоБудет с лихвой уже, чтобыМы истёрли толпою даже Его,Не говоря уж о просто убогих.Не вырваться нам, мы уже под уздой,И рвут наши губы не трубы.Поёт нынче кто-то один, он – другой,Не с нами в толпе, и его мы не любим.Потом будет проза огромных цветовИ в рост его камень гранитный,Что даже банальность вчерашняя словУже есть петит неоспоримо великий.Но раньше никак. Мы всё те ж под уздой,И рвут наши губы не трубы.Поёт снова кто-то один, он – другой,Не с нами в толпе, как мы любим.И губим, губим, вновь губимПоследнего, может быть, от образца,Кому окровавили губы, но трубы!А не наша солёная в пене слюнца.Куда же мы, братцы? Куда?..
С тропинкой легче и не так темно
Как много я уже лишь вспоминаю,До откровенья зная всё наперёд…Календари назад тихонечко листая,Душа то вздрогнет, то о крылах, а то замрёт.Дорог, исполненных трудом до пота,Приятен воздух, сладок дым,Не то что гниль напополам с болотом,Когда я трусил и просто мимо проходил.Молчание услужливее подлости.Его не слышно и даже рядом нет.Оно безлико до подробности:Ничто – не мир, никто – не человек.Стереть то ластиком не выйдет —Заплатишь ровно по счетам:Кого предал? За что обидел?И всех дороже, если промолчал.О сколько там души осталось…Как было больно сердцу себя рвать.Коль доживёшь, всё взвесит старость,А если нет, то можно просто посчитатьПришедших над тобой склониться.Последний путь, он словно крест —Ровней не стать, не распрямиться,Как не уменьшить, не прибавить вес.Под небом кончено – взахлёб и бесполезно.Кто провожал, все разойдутся по домам.А там развязно одинаково, по-разному нетрезвоПромоют косточки, раскурят фимиам.«Нам не дано предугадать»,Но это вовсе не спасение – предостережениеНе уповать на благодать,А двигаться, преодолеватьИ не отчаиваться до грехопадения.А там развязно одинаково,По-разному нетрезвоПромоют косточки, раскурят фимиам…Я не о том, что всё равно,Земле последней, в оградке место —С тропинкой легче и не так темно.
«Как хочется влюбиться…»
Как хочется влюбиться!Как хочется пожитьНе обречённой птицей,Обученной служить.Казалось, в чём же дело?Расправить крылья разве труд?Увы, та птичка улетела,А этой страшен даже пруд.Хотя вода – стекло и тоньшеИ глубина, идти – не плыть.Но это крылышки,Я их с презрением отброшу,А белые у ангелов мне не добыть.Нет, Бог свидетель, я не ради слова,Чтоб повкусней изюминка греха.Хочу любить и быть любимым,Разве это плохо?..Кто скажет «да» – он прав,Но ровно, впрочем, как и я.