Стихи

Кибиров Тимур Юрьевич

Когда я уже дописывал это предуведомление, меня посетила страшная догадка: а вдруг я, как и многие другие современные поэты, и раньше, и всю жизнь только и делал, что писал на чужих полях, а сейчас взял да и раскрыл этот секрет Полишинеля? Есть все основания подозревать, что это именно так.

Кроме того, перечитав эти стихи, я понял, что мой лирический герой является двойником той Ахматовой, которую воображал себе Жданов, и, подобно этой странной поэтессе, мечется «между молельней и будуаром», впрочем, так и не опадая в эти желанные помещения. Тем не менее, как сказал онтий Пилат и повторила настоящая Ахматова, «еже писах – писах!»

Мне остается только поблагодарить Е. Борисову, К. Гадаева, Ю. Гуголева, А. Докучаева, Е. Каменскую, М. Кукина, А. Немзера, К. Поливанова, прочитавших мою книгу в рукописи, за ценные советы и замечания и особенно за одобрение и ободрение. Во многом благодаря им я и решаюсь предать тиснению эти неожиданные для меня самого тексты, а чтобы в новой книге была хоть одна строка, не вызывающая у автора сомнения, я посвящаю эти стихи все тем же двум «цацам» —

САШЕ И НАТАШЕ.

А эпиграфом, долженствующим упредить возможные насмешки, я выбрал следующую цитату из Пушкина:

«Предвижу улыбку на многих устах. Многие, сближая мои калмыцкие нежности

с черкесским негодованием, подумают, что не всякий и не везде имеет право говорить языком высшей истины. Я не такого мнения. Истина, как добро Мольера, там и берется, где попадется».

– I-

1887

From Clee to heaven the beacon burns, The shires have seen it plain, From north and south the sign returns And beacons burn again. Look left, look right, the hills are bright, The dales are light between, Because 'tis fifty years to-night That God has saved the Queen. Now, when the flame they watch not towers About the soil they trod, Lads, we'll remember friends of ours Who shared the work with God. To skies that knit their heartstrings right, To fields that bred them brave, The saviours come not home to-night: Themselves they could not save. It dawns in Asia, tombstones show And Shropshire names are read; And the Nile spills his overflow Beside the Severn's dead. We pledge in peace by farm and town The Queen they served in war, And fire the beacons up and down The land they perished for. 'God save the Queen' we living sing, From height to height 'tis heard; And with the rest your voices ring, Lads of the Fifty-third. Oh, God will save her, fear you not: Be you the men you've been, Get you the sons your fathers got, And God will save the Queen.

– 1-

1999

Это ничаво, барин. Это ничаво.

Хармс

По НТВ, по ОРТ, По «Радио-Шансон», По всей российской мутоте Идет-гудет трезвон! Эфир струит поток цитат, Ведущий чушь несет, Поскольку двести лет назад Родилось наше всё! «Неужто всё?!» – безумец рек. Но я ответил: «Да!» «Навек?» – «Как минимум – на век, Но лучше бы на два». «Не много же у вас всего», — Граф Нулин произнес. И впрямь – всего-то ничего, Всего-то с гулькин нос! Архивны юноши кривят Брезгливые уста, Уже два века норовят Сместить его с поста. Мне ж Мандельштам не йдет на ум И Бродский не хорош, Лишь он моих властитель дум И чувствований тож. Пусть он не написал «Муму», Пускай промазал он, И все же памятник ему Над нами вознесен! Оспорить трудно дурака, А убедить нельзя… Но славен будет он, пока Живу хотя бы я.

– II-

Loveliest of trees, the cherry now Is hung with bloom along the bough, And stands about the woodland ride Wearing white for Eastertide. Now, of my threescore years and ten, Twenty will not come again, And take from seventy springs a score, It only leaves me fifty more. And since to look at things in bloom Fifty springs are little room, About the woodlands I will go To see the cherry hung with snow.

– 2-

Полвека уже, пять седьмых пути Я худо-бедно сумел пройти. Но снова черемуха – вот те раз! — Слезит и мозолит усталый глаз. Она повторилась – и я повторюсь, Поскольку уже никого не боюсь. И некому больше доказывать мне, Что я, как черемуха, молод вполне. Ах, этот черемуховый холодок, Он лжив, как прежде, но в нем намек На те места, куда мне идти Осталось всего две седьмых пути.

– III-

THE RECRUIT

Leave your home behind, lad, And reach your friends your hand, And go, and luck go with you While Ludlow tower shall stand. Oh, come you home of Sunday When Ludlow streets are still And Ludlow bells are calling To farm and lane and mill, Or come you home of Monday When Ludlow market hums And Ludlow chimes are playing 'The conquering hero comes, Come you home a hero, Or come not home at all, The lads you leave will mind you Till Ludlow tower shall fall. And you will list the bugle That blows in lands of morn, And make the foes of England Be sorry you were born. And you till trump of doomsday On lands of morn may lie, And make the hearts of comrades Be heavy where you die. Leave your home behind you, Your friends by field and town; Oh, town and field will mind you Till Ludlow tower is down.

– 3-

НОВОБРАНЕЦ

Не

вздумай косить от службы! Вставай в поредевший строй! Забудь, что только руины Лежат за твоей спиной! Забудь эту чушь и ересь, Забудь этот вздор, солдат, Не варварский и не верный, А просто трусливый взгляд! Пусть враг хитер и коварен И, в общем-то, непобедим — Но там, за спиной, не руины, Пока мы еще стоим. Иные уже изменили. Да плюнь ты на этих иных! Да лучше у нас быть салагой, Чем стать генералом у них! Да плюнь ты на эту погибель, На эту вселенскую мразь! И пусть князь этого мира Из князей вернется в грязь. Пусть только на эту минуту, Пускай на минуту лишь, Пока ты стоишь, солдатик, Пока ты еще стоишь! Не смей же косить от службы! Шестая поет труба. И там, за спиной, не руины — Отеческие гроба!

– IV-

REVEILLE

Wake: the silver dusk returning Up the beach of darkness brims, And the ship of sunrise burning Strands upon the eastern rims. Wake: the vaulted shadow shatters, Trampled to the floor it spanned, And the tent of night in tatters Straws the sky-pavilioned land. Up, lad, up, 'tis late for lying: Hear the drums of morning play; Hark, the empty highways crying 'Who'll beyond the hills away? Towns and countries woo together, Forelands beacon, belfries call; Never lad that trod on leather Lived to feast his heart with all. Up, lad: thews that lie and cumber Sunlit pallets never thrive; Morns abed and daylight slumber Were not meant for man alive. Clay lies still, but blood's a rover; Breath's a ware that will not keep. Up, lad: when the journey's over There'll be time enough to sleep.

– 4-

ЗИМНЕЕ УТРО

Затрещал во мгле мобильник. Не тревожься, дурачок, — Это функция «будильник», А не чей-нибудь звонок. Некому звонить так рано. На хрен нужен ты кому? Руку протяну с дивана, Кнопку среднюю нажму. Через семь минут повторно Эти трели сон прервут И опять замрут покорно Все на те же семь минут. И смотрю я на халяву Сны такие – ого-го! Нет, не то, что ты представил. Впрочем, и не без того. Ну еще на семь минуток! Ну еще – в последний раз!.. Слишком темен, слишком жуток Поздний пробужденья час. Наступают триумфально, Обступают дурака Объективная реальность, Субъективный день сурка.