Стихийная сила
Шрифт:
Он добычу ищет зорко,
Жаждет тёплой крови.
А внизу простор суровый,-
Степь широкая, как море,
На ветру шумит прибоем,
Плещет травы-волны.
Очень много тут животных
Суетливых, расторопных,
День и ночь в траве высокой
Бегают за кормом.
Вот малюсенький мышонок
Вылез из уютной норки;
Потянулся он спросонок,
И пошёл работать.
Надо для мышаток зёрен
Раздобыть
Чтобы не было голодных
В домике укромном.
Мышь-жена им приготовит
Замечательную полбу;
Сядут они все за столик,
Станут кашу лопать.
Братец кролик-трудоголик
Тоже был обеспокоен;
С раннего утра на поле
Он искал морковку.
От куста к кусточку ловко
Он скакал, без остановок,
Успевая каждый шорох
Слышать очень тонко.
Встретился ему мышонок,-
Кролик нервно вздрогнул:
"Напугал ты, пострелёнок!
Я уж думал – волки…
Не видал ты тут морковку,
Иль капусту, иль свеколку?
От травинок мало толку;
Голод пузо сводит."
– Рассмешил меня до колик!
Мы не в огороде, кролик.
Нам траву дала природа,
Спелых зёрен вдоволь.
Лучше малые доходы,
Но стабильно, год от года
Получать, чем в огороде
Потерять свободу.
"Не могу я согласиться,
Надо к лучшему стремиться;
Ни к чему в руке синица.
К журавлям пробиться…"
– Воздух! Воздух! Сокол вьётся!
Он на нас сейчас сорвётся!..
… .... .... .... .... .... ....
Спасаться было поздно;
Кровь потоком льётся. —
Хищник растерзал зверят,
И обратно в небеса
Улетел. Теперь в ветрах
Преспокойно отдыхать
Будет сытый и довольный.
Главное звено он
В пищевой цепочке;
Делает, что хочет.
Мышь-жена в слезах,
Попискивает тонко.
А крольчиха громко
Верещит, навзрыд.
Жалко им сироток;
И мужей своих
Глупых, непутёвых
Тоже жаль. Увы,
В тесных, ветхих норах
Вечно будут жить
Звери обездоленные,
Рабы биосистемы,
Тихие, покорные.
У них всегда проблемы.
Говорят, один хомяк
Потом восстание поднял.
Но это другая история;
Если я её припомню,
То расскажу в стихах.
Сундук мертвеца
Из тёмной бездны времён
Приходит ко мне вдохновенье,
И я начинаю
Глаголить про жизнь поколений,
Ушедших в пучину забвенья.
Как ветер, летят мои строки;
Умею за краткое время
Припомнить в столетьях далёких
Сотни историй, и все их
Я сею, как семя, в страницы,
На почву прекрасного слога,-
Ямб, словно злак, колосится,
Хорей, как бутон, понемногу
В словесных садах расцветает;
Сюжет, словно плод, созревает.
Гуляют в садах моих люди
И звери, и птицы летают;
И даже бесплотные духи
На вольных ветрах проплывают.
Сегодня сорву я плод звонкий,
Забытую быль пропою вам;
Готовьте свои перепонки.
Греми моя лира, как в бурю
Прибой! Свободой морской
Вас захлестнёт, как волной!
Плывёт по бескрайнему морю
Мрачный пиратский корабль;
Борта его свежею кровью
Облиты, (пираты ограбили
Богатое судно недавно).
Злато лежит в тёмном трюме;
А вся удалая команда
На палубе дружно пирует.
Много ямайского рома
Выпито ими, под песни;
Рассказано много историй
Про то, как кого-то повесили.
Десятки пропитых гортаней
Сто раз извергали злой смех,
И Роджер весёлый на флаге
Смеялся в тот день громче всех.
Но к вечеру грустно им стало,
А всё оттого, что Бин-Боу
Рассказывать стал им устало
Про жизнь одного своего
Знакомого. Вот что сказал он:
«Когда я был молод, как вы,
То времени зря не терял,
В большие походы ходил;
Мы грабили в южных морях
Порты, города. А сейчас
Судёнышку ветхому рады.
Много тогда было нас,-
Семь кораблей, под командой
Старого Фрэнсиса Дрейка.
Слыхали такого, наверно?
Умел он повсюду лазейки
Найти, когда было скверно.
Господь, помяни его душу;
Из всех капитанов он лучший.
Джимми, плесни-ка мне рому;
Жара, аж на палубе душно…
Так вот, я был юнгой в ту пору
Юным, но не простодушным.
И трое друзей у меня
Было таких же хитрющих;
Могли за себя постоять,
(У юнги верёвка и крючья,
Словно мушкет), отдыхать
Врагов отправляли в пучину.
Много там всякого было.
Но Фрэнсис потом дисциплину
Навёл. Налей ещё, Джимми…
Вы, парни, слыхали про бунт?
Был среди этих мятежных
Рон, закадычный мой друг.