Стихотворения и поэмы

Прокофьев Александр Андреевич

4. ЧЕТВЕРТАЯ ПЕСНЯ О ЛАДОГЕ

На ладожские плесы, Покинув ближний стан, Идет густой, белесый И стелется туман. А ветер от Олонца И от больших морей, И опускалось солнце На тридцать якорей. А ночью с мордой песьей Хозяин бережной Затягивает песню Про Разина с княжной… Идет большая сойма, Лишь гул в ее снастях, Широкое раздолье Ей пало на путях. А мы в челне дубовом, И, не боясь утрат, Я всё ж беру за повод И воду и ветра… Беру рукою смелой И волей молодой… Лети,

мой парус белый, Обрызганный водой!

5. ПЯТАЯ ПЕСНЯ О ЛАДОГЕ

О Ладога-малина, Малинова вода, О Ладога, вели нам Закинуть невода. Смотри, какие ловкие Идут в набег лихой, Чтоб хвастаться похлебкой, Налимовой ухой. А я в стихах недаром Чуть свет за слово бьюсь, Я хвастаюсь амбаром, Мережами хвалюсь! Когда же строил кровлю Для действенных стихов — Я сам готовил бревна И уходил за мхом. И, прибивая дранку Над каждою строкой, Я слышал плач тальянки Над тихою рекой.

6. ШЕСТАЯ ПЕСНЯ О ЛАДОГЕ

Скажу: тальянке дедкой Приходится баян; У нас в запевках — девки, А гармонистом — я. Ой, солнышко, от озера Лучистые не жмурь. Я гоголем, я козырем На голоса нажму. И мне они: Люба ли? А я игру веду — И с песней до Любани И в Астрахань иду. Но в Астрахани ладу нет, И у Любани нет. И я опять на Ладогу Ворочаюсь в обед. Ведь там тальянке дедкой Приходится баян; И там в запевках — девки, А гармонистом — я. 1925–1927

7. ЯБЛОЧКО

Неясными кусками На землю день налег… Мы «Яблочко» таскали, Как песенный паек. Бойцы идут под Нарву По вымытым пескам. И бравый каптенармус Им песню отпускал. Ее заводит тонкий Певун и краснобай, И в песне той эстонки Увидели Кубань. А там под шапкой вострой, Как девушка стройна, Идет на полуостров Веселая страна. Ой, край родной — в лощине, И старый дом далек… Мы «Яблочко» тащили. Как песенный паек.

* * *

Туман ночует в Суйде… В раздолье полевом, Березы, голосуйте Зеленым рукавом! Пусть ласковая песня Отправится в полет; Что вынянчила Чечня — Абхазия поет. А «Яблочку» не рыскать По голубым рекам: Оно уже в огрызках Ходило по рукам! От песни-поводырки Остался шум травы. Я скину богатырку С кудрявой головы. И поклонюсь, как нужно, В дороге полевой Товарищу по службе — Бывалой, боевой. 1927

8. ДРАКА

По примете, по примете Трижды тихий по ночам, По-особенному ветер По-над Ладогой кричал. Перехоженные дали, Дань отдайте старине… Сотский ходит при медали, Рапортует старшине: «То есть четверо убитых, Пятый битый — утонул…» Черный вечер черень ниток По деревне протянул. У дороженьки у самой Шелестит густая рожь. Шейте брату, мама, саван — В сердце брата острый нож.

* * *

Кумачовая рубаха вперемешку с пестрядинной. Парни

бравые сошлися — дробь дробили на лугу. И трехрядная гармошка разворачивалась длинной, То коробилась несчастная гармоника в дугу. Девки хвастались обновами, сарафанами и кофтами, Зябким прутом выводили имя друга на песке. Солнце, вытянувшись, красило хороводы желтой охрою, Гармонист кривой с отметиной подмигивал тоске. Парни, выпив для порядку, колобродили немного, Марьин Вова — На любого! В дело тиснули ножи. Заметалась, побежала разноцветная дорога. Гули, гули — черта в стуле! Никуда не убежишь. Запыленный подорожник стал багровым, как рябина, Богомазовскою росписью подернулась трава, И ходили, и стучали, и дубасили дубины, Свежерубленные палки по кудрявым головам.

* * *

Ветер шел, летел и плакал, мать подстреленною птицей Разметалась, убивалась у дороги-бегуна. И уже в глубокий омут ночь тревожная глядится, И черным-черна дорога, ночь без звезд черным-черна! 1927

9. МОЯ РЕСПУБЛИКА

Первый запев

Ни разу не просил участья К своей судьбе, тебя любя. Опомниться не дай от счастья — Жить и работать для тебя. Любовь — не шутка, не забава. (Не забывают дней остуд.) Ах, в волосах ее купавы Широколистые растут. В какой избе у дуба-явора И под какой звездой росла Моя наливчатая ягода. Моя красивая весна. И пусть ясеневые весла Уносят песню за моря И в Революцию о веснах И о любимых говорят. И потому стихи смелее Раскинулись среди лугов… Ведь Революция лелеет Мою вселенскую любовь. Пересеклись пути и линии, И, если милой надоем, Пусть расцветут лесные лилии На месте сказок и поэм.

Второй запев

Любимая! Я вышел снова, Стихом размеренным звеня, И тополя просили слова В порядке прений у меня. Ветра собрались барабанить. А я такое подтяну, Чтоб запевали на Кубани И распевали на Дону. Эй, под твоей рукой высокой Ненарушаемый покой, В пятнадцать долгих весен сокол Не облетит страны такой. По вечерам смотрю с обрыва (Мой край улогий и лесист), Как ловят в Астрахани рыбу И на Ойротии — лисиц. А по-за Астраханью клены Идут в Армению легко, И Каспий кормится зеленый Ухой с молокой и мальком, Звенит фамилией известной И признается поутру, Что сватал в Ладоге невесту, Мою любимую сестру… А мне милее Север бурный С его суровою душой, И я иду на дальний Мурман, На голубень воды большой. 1927–1928

10. РАЗВЕРНИСЬ, ГАРМОНИКА…

Развернись, гармоника, по столику, Я тебя, как песню, подниму. Выходила тоненькая-тоненькая, Тоней называлась потому. На деревне ничего не слышно, А на слободе моей родной Легкий ветер на дорогу вышел И не поздоровался со мной. И, твоею лаской зачарован, Он, что целый день не затихал, Крыльями простуженных черемух Издали любимой замахал. Ночь кричала запахами сена, В полушалок кутала лицо, И звезда, как ласточка, присела На мое широкое крыльцо. А березки белые в истоме В пляс пошли — на диво нам. Ай да Тоня, ай да Тоня, Антонина Климовна! 1928