Обращайтесь с поэзами как со светскими дамами,В них влюбляйтесь, любите, преклоняйтесь с мольбами,Не смущайте их души безнадежными драмами,Но зажгите остротами в глазах у них пламя.Нарумяньте им щеки, подведите мечтательноТемно-синие брови, замерев в комплименте,Уверяйте их страстно, что они обаятельны,И, на бал выезжая, их в шелка вы оденьте.Разлучите с обычною одеждою скучною,В jupe-culotte нарядите и как будто в браслетыОблеките их руки нежно рифмой воздушноюИ в прическу искусную воткните эгреты.Если скучно возиться вам, друзья, с ритмометрами,С метрономами глупыми, с корсетами всеми— На
кокотке оставив туфли с белыми гетрами,Вы бесчинствуйте с нею среди зал Академий.
1913
Эскизетта
Ее сиятельству графине Кларе
Белые гетры… Шляпа из фетра… Губ золотой сургуч…Синие руки нахального ветра Трогают локоны туч.Трель мотоцикла… Дама поникла… Губы сжаты в тоске…Чтенье галантное быстрого цикла В лунном шалэ на песке.В городе где-то возле эгрета Модный круглит котелок…В траурном платье едет планета На голубой five o'clock [4] .
4
Пять часов вечера (обычное время вечернего чаепития в Англии) ( англ.).
1913
Из книги «Автомобилья поступь». Лирика (1913–1915)
Книга вторая
Из раздела «Восклицательные скелеты»
«В рукавицу извозчика серебряную каплю пролил…»
В рукавицу извозчика серебряную каплю пролил,Взлифтился, отпер дверь легко.В потерянной комнате пахло мольюИ полночь скакали в черном трико.Сквозь глаза пьяной комнаты, игрив и юродив,Втягивался нервный лунный тик,А на гениальном диване, прямо напротивМеня, хохотал в белье мой двойник.И Вы, разбухшая, пухлая, разрыхленная,Обнимали мой вариант костяной.Я руками взял Ваше сердце выхоленное,Исчеркал его ревностью стальной;И вместе с двойником, фейерверк тосты,Вашу любовь до утра грызли мы,Досыта, досыта, досыта,Запивая шипучею мыслью.А когда солнце на моторе резкомУверенно выиграло главный приз,Мой двойник вполз в меня, потрескивая,И тяжелою массою рухнулся вниз.
1913
«Год позабыл, но помню, что в пятницу…»
Год позабыл, но помню, что в пятницу,К небоскребу подъехав в коляске простой,Я попросил седую привратницуВ лифте поднять меня к вам в шестой.Вы из окошка, туберкулезно-фиалковая,Увидали меня и вышли на площадку.В лифт сел один и, веревку подталкивая,Заранее снял ласково правую перчатку.И вот уж, когда, до конца укорачиваяКанат подъемника, я был в четвертом, —Допрыгнула до меня Ваша песенка вкрадчивая,А снизу другая, запетая чортом.И вдруг застопорил лифт привередливо,И я застрял между двух этажей,Бился и плакал, кричал надоедливо,Напоминая в мышеловке мышей.А Вы всё вышеУходили сквозь крышу,И чорт все громче, всё ярче пел,И только его одну песню слышалИ вниз полетел.
1913
«Летнее небо похоже на кожу мулатки…»
Летнее небо похоже на кожу мулатки,Солнце, как красная ссадина ни щеке:С грохотом рушатся витрины и палатки,И дома, провалившись, тонут в реке.Падают с отчаяньем в пропасть экипажи,В гранитной мостовой все камни раздражены,Женщины без платки, на голове — плюмажи,И у мужчин в петлице — ресница Сатаны.И только Вы, с электричеством во взоре,Слегка нахмурившись, глазом однимГлядите, как Гамлет, в венке из теорий,Дико мечтает над черепом моим.Воздух бездушен и миндально-горек,Автомобили рушатся в провалы минут,И Вы поете: Мой бедный Йорик,Королевы жизни покойный шут!
1913
«Из-за глухонемоты серых портьер, цепляясь за кресла кабинета…»
Из-за глухонемоты серых портьер, цепляясь за кресла кабинета,Вы появились и свое смуглое сердцеПоложили на бронзовые руки поэта.Разделись, и только в брюнетной голове черепашилась гребенка и желтела.Вы завернулись в прозрачный вечер.Как будто тюлем и июлеЗавернулиТело.Я
метался, как на пожаре огонь, шепча:Пощадите, не надо, не надо!А Вы становились все тише и тоньше,И продолжалась сумасшедшая бравада.И в страсти и в злости кости и кисти на части ломались, трещали, сгибались,И вдруг стало ясно, что истина —Это Вы, а Вы улыбались.Я умолял Вас: «Моя? Моя!», волнуясь и бегая по кабинету.А сладострастный и угрюмый ДьяволРасставлял восклицательные скелеты.Вы бежали испуганно, уронив вуалетку,А за Вами, с гиканьем и дико крича,Мчалась толпа по темному проспекту,И их вздохи скользили по Вашим плечам.Бросались под ноги фоксы и таксы,Вы откидывались, отгибая перо,Отмахивались от исступленной ласки,Как от укусов июньских комаров.И кому-то шептали: «Не надо! Оставьте!»Ваше белое платье было в грязи,Но за Вами неслись в истерической клятвеИ люди, и зданья, и даже магазин.Срывались с места фонарь и палатка,Всё бежало за Вами, хохочаИ крича,И только Дьявол, созерцая факты,Шел поспешно за Вами и костями стучал.
23 мая 1913
«Эпизоды и факты проходят сквозь разум…»
Эпизоды и факты проходят сквозь разумИ, как из машин, выходят стальными полосками;Всё около пахнет жирным наркозом,А душа закапана воском.Электрическое сердце мигнуло робкоИ перегорело. — Где другое найду?!Ах, я вверну Вашу улыбкуПод абажур моих дум.И буду плакать — как весело плакатьВ электрическом свете, а не в темноте! —Натыкаться на жилистый дьявольский коготьИ на готику Ваших локтей.И будут подмаргивать колени Ваши,И будет хныкать моя судьба…Ах, тоска меня треплет, будто афишу,Расклеив мою душу на днях-столбах.
Полусумрак вздрагивал. Фонари световыми топорамиРазрубали городскую тьму на улицы гулкие.Как щепки, под неслышными ударамиОтлетали маленькие переулки.Громоздились друг на друга стоэтажные вымыслы.Город пролил крики, визги, гуловые брызги.Вздыбились моторы и душу вынесли,Пьяную от шума, как от стакана виски.Электрические черти в черепе развесилиВеселые когда-то суеверия — теперь трупы;И ко мне, забронированному позой Цезаря,Подкрадывается город с кинжалом Брута.
1914
«Небоскребы трясутся и в хохоте валятся…»
Небоскребы трясутся и в хохоте валятсяНа улицы, прошитые каменными вышивками.Чьи-то невидимые игривые пальцыЩекочут землю под мышками.Набережные заламывают виадуки железные,Секунды проносятся в сумасшедшем карьереУставшие, взмыленные, и взрывы внезапно обрезанныеКрасноречивят о пароксизме истерик.Раскрываются могилы, и, как рвота, вываливаютсяОттуда полусгнившие трупы и кости,Оживают скелеты под стихийными пальцами,А небо громами вбивает гвозди.С грозовых монопланов падают на землю,Перевертываясь в воздухе, молнии и кресты.Скрестярукий, любуется на безобразиеУгрюмый Дьявол, сухопаро застыв.
1913
Из раздела «Лунные окурки»
«Сильнее, звончее аккорд электричества…»
Е.И.
Сильнее, звончее аккорд электричества,Зажгите все люстры, громче напев!Я пью за здоровье Ея Величества,Седой королевы седых королей!Ваше Величество! Жизнь! Не много лиВам на щеки румян наложил куафер?Скажите лакеям, чтоб меня не трогали:Я песни спеть Вам хочу в упор.Пропустите к престолу шута-поклонника!Сегодня я — гаер, а завтра — святой!Что же время застыло у подоконника?Я его потяну за локон седой!Время, на жизнь поглядите! Давно онаПесенок просит, а Вы — мертвец.Выше, размалеванные руки клоуна,К трону, к престолу, веселый юнец!Ваше Величество, жизнь бесполая,Смотрите пронзительней между строк!Разве не видите там веселыеСледы торопливых гаерских ног?Сильнее, звончее аккорд электричества!Жизнь, осклабьтесь улыбкой больной!К Вам пришел я, Ваше Величество,Ваш придворный искусный портной!