Я ждал, я верил не напрасно:Сегодня или никогда,Кто победит: комар всевластныйИль руки славы и труда!Шел эскадрон на усмиренье,Куда? На братьев, за царя,Но вслед глядел я без смущеньяИ думал, радость затая:
после строфы 1
Но что-то дивное случитсяС веками, может быть, вразрезНа старых улицах столицыПод крики новых Марсельез.
17
вместо
строф 1–7 автограф
Вне времени я пребывал в те дни,На стуле спал, не помню где обедал,И только мельком видел занавескиВ заветных окнах улицы Маньян.Домбровский пал, и черный узел дымаПарижа горло стягивал всё туже.Я закоптел в пороховом дыму,Оборванный, как нищий, и усталый.Не смейтесь, но во сне я видел ясноРяд узких окон улицы Маньян.Коммунный город великан пожараЗамучил раскаленными руками,На баррикадах возле Шато д’ОМеня схватили пьяные версальцы.
25
5–20 автограф
Шрапнель его осыпала. ОсколкиВонзились в ногу, в руку. Он молчал.Боль сделалась щемящей, сильной, колкой…«На перевязку!» — кто-то закричал.И фельдшер хмурый с запахом карболки,Серьезный — бинт на пальцах растянул…Перевязал… И раненый в двуколкеПошел под крики лагеря и гул.«Отделался, счастливец, пустяками!»— «Да, дуракам везет… Не стой — убьют — ложись!..»Снаряды рвались… Гулкими рукамиКазались ветви, падавшие вниз…А раненый сидел в жару и бредил,Ему казалось, в пропасть смотрит он,Деревья, как танцующие плети,Смеются, бьют его со всех сторон.
26
после строфы 1 автограф
Я вдыхал аромат чьей-то шеи,Чьи-то взоры смеяться могли,А верстах в двадцати, тяжелея,Выли пули и гады ползли.
30
после строфы 3 автограф
Я чутко чувствовал тревогу,Но разум спал —В душе я не молился богуИ не дремал.
49
после строфы 2 автограф
Часы качнут, как старые враги,Безжалостными остриями стрелок,Лишь выдадут неверные шаги,Как вдруг отяжелело тело.
56
после строфы 8 Бр
Дайте крест! смуглела высота,Голубь закричал перед зарей,Кони сбились, мыло с губ теклоИ глаза, как дымное стекло.Вбейте ж крест! И — не было креста!
44–45
След разбитых кровью жил —Точно когти звезд пятиконечных!
64
после строфы 13 Бр
Так, сестра, гуляй напропалуюВетром ввысь, сполохом за кусты,Не тебя ль ножом я поцелую,Я такой же каторжник, как ты.
65
после
строфы 1 Бр и др. изд. до ИП-55
Зачервонили по ветру сабли,По Днепру зажупанили вести,Что коммунников руки ослабли,Краснозвездцы в селах не в чести.
67
после строфы 2 Бр.
Плакать о чем — не наша забота,Кто-нибудь в ранний иль поздний раз,Перед расколотым став киотом,Выплачет душу свою о нас.
88
строфа 6 ПГ
IТогда, ослабев, налетает на шквалБессилья, нужды, обмана,И тело уносит Атлантики валИль пуля в углах Мангаттана.
после строфы 8
Чтоб жить, не барахтаясь на мели,А если наш бег подкосят,Я знаю: не будем горла пилитьКакой-нибудь сталью плоской.Хотя б потому мы поддержим честь,К усталости став спиной,Что острых предметов вокруг не счесть,А горло у нас одно.
Так стареют вещи налегке:Капитан за водкой в кабаке,И компас, заброшенный без цели,Кожаной отшельник кельи,Револьвер в карманном подземельи.
21–25
Черный, полированный станок,Как и тралер, он отведал крови,И врага на траверсе стерег.Но теперь безмолвен барабан —Букв свинцовых старое изданье,
ПРИМЕЧАНИЯ
В многогранном и разнообразном творчестве Николая Тихонова главное место занимает поэзия.
Писать стихи он начал очень рано, еще в 13–14 лет, но как поэт сложился позднее, в годы первой мировой войны, когда в стихи молодого солдата вошли впечатления военной жизни, жестоких битв и разрушений. Стихи этих лет, озаглавленные «Жизнь под звездами», были опубликованы лишь в 1935 г. в № 8 журнала «Знамя».
В 1957 г. в № 11 журнала «Юность» Тихонов впервые опубликовал еще пять своих ранних стихотворений. Затем небольшие подборки ранних стихов были помещены автором в первом томе СС-6 (1958) [81] , в сборниках «День поэзии», в газетах. Среди этих ранних стихотворений есть несколько, относящихся к задуманной в 1919 г. книге «Перекресток утопий», о которой Тихонов позже писал: «В книге „Перекресток утопий“ в наивной и романтической форме я искал, как выразить в стихах чувство нового, небывалого, того, что торжествовало над холодом, голодом, разрухой, гражданской войной, но мне было ясно, что победа будет за силами, которые должны разрушить старый мир» (ИП-67, т. 1, с. 7). Взыскательность поэта по отношению к своим ранним произведениям сказалась в том, что из двадцати стихотворений, содержавшихся в рукописной книге «Перекресток утопий», были опубликованы лишь четыре (см. прим. 1, 10, 12, 14). Между тем эти стихи чрезвычайно важны для понимания эволюции творчества поэта и более позднего, послеоктябрьского периода. В настоящем издании ранние стихотворения, в том числе и книга «Жизнь под звездами», даны в том составе, на котором остановился автор в т. 1 семитомного Собрания сочинений (СС-7) — последнем, подготовленном им самим (стихотворные произведения помещены здесь в первых двух томах).