Стихотворения о любви

Асадов Эдуард Аркадьевич

15 августа 1991 г. Красновидово

На крыле

Галине Асадовой

Нет, все же мне безбожно повезло Что я нашел тебя. И мне сдается, Что счастье, усадив нас на крыло, Куда-то ввысь неистово несется! Все выше, выше солнечный полет, А все невзгоды, боли и печали Остались в прошлом, сгинули, пропали. А здесь лишь ты, да я, да небосвод! Тут с нами все — и планы, и мечты, Надежды и восторженные речи. Тебе не страшно с этой высоты Смотреть туда, где были я и ты И где остались будни человечьи?! Ты тихо улыбаешься сейчас, И нет на свете глаз твоих счастливей. И, озарен лучами этих глаз, Мир во сто крат становится красивей. Однако счастье слишком быстротечно, И

нет, увы, рецепта против зла. И как бы ни любили мы сердечно, Но птица нас когда-нибудь беспечно Возьмет и сбросит все-таки с крыла. Закон вселенский, он и прост и ясен. И я готов на все без громких слов. Будь что угодно. Я на все согласен. Готов к пути, что тяжек и опасен, И лишь с тобой расстаться не готов! И что б со мною в мире ни стряслось, Я так сказал бы птице быстролетной: Ну что же, сбрось нас где и как угодно, Но только вместе. Вместе, а не врозь.

1982

Стихи о тебе

Галине Асадовой

Сквозь звездный звон, сквозь истины и ложь,

Сквозь боль и мрак и сквозь ветра потерь Мне кажется, что ты еще придешь И тихо-тихо постучишься в дверь… На нашем, на знакомом этаже, Где ты навек впечаталась в рассвет, Где ты живешь и не живешь уже И где, как песня, ты и есть, и нет. А то вдруг мниться начинает мне, Что телефон однажды позвонит И голос твой, как в нереальном сне, Встряхнув, всю душу разом опалит. И если ты вдруг ступишь на порог, Клянусь, что ты любою можешь быть! Я жду. Ни саван, ни суровый рок, И никакой ни ужас и ни шок Меня уже не смогут устрашить! Да есть ли в жизни что-нибудь страшней И что-нибудь чудовищнее в мире, Чем средь знакомых книжек и вещей, Застыв душой, без близких и друзей, Бродить ночами по пустой квартире… Но самая мучительная тень Легла на целый мир без сожаленья В тот календарный первый летний день, В тот памятный день твоего рожденья… Да, в этот день, ты помнишь? Каждый год В застолье шумном с искренней любовью Твой самый-самый преданный народ Пил вдохновенно за твое здоровье! И вдруг — обрыв! Как ужас, как провал! И ты уже — иная, неземная… Как я сумел? Как выжил? Устоял? Я и теперь никак не понимаю… И мог ли я представить хоть на миг, Что будет он безудержно жестоким, Твой день. Холодным, жутко одиноким, Почти как ужас, как безмолвный крик… Что вместо тостов, праздника и счастья, Где все добры, хмельны и хороши, — Холодное, дождливое ненастье, И в доме тихо-тихо… Ни души. И все, кто поздравляли и шутили, Бурля, как полноводная река, Вдруг как бы растворились, позабыли, Ни звука, ни визита, ни звонка… Однако было все же исключенье: Звонок. Приятель сквозь холодный мрак. Нет, не зашел, а вспомнил о рожденье, И — с облегченьем — трубку на рычаг. И снова мрак когтит, как злая птица, А боль — ни шевельнуться, ни вздохнуть! И чем шагами мерить эту жуть, Уж лучше сразу к черту провалиться! Луна, как бы шагнув из-за угла, Глядит сквозь стекла с невеселой думкой, Как человек, сутулясь у стола, Дрожа губами, чокается с рюмкой… Да, было так, хоть вой, хоть не дыши! Твой образ… Без телесности и речи… И… никого… ни звука, ни души… Лишь ты, да я, да боль нечеловечья… И снова дождь колючею стеной, Как будто бы безжалостно штрихуя Все, чем живу я в мире, что люблю я, И все, что было исстари со мной… Ты помнишь ли в былом — за залом зал… Аншлаги! Мир, заваленный цветами, А в центре — мы. И счастье рядом с нами! И бьющий ввысь восторженный накал! А что еще? Да все на свете было! Мы бурно жили, споря и любя, И все ж, признайся, ты меня любила Не так, как я — стосердно и стокрыло, Не так, как я, без памяти, тебя! Но вот и ночь, и грозовая дрожь Ушли, у грома растворяясь в пасти… Смешав в клубок и истину, и ложь, Победы, боль, страдания и счастье… А впрочем, что я, право, говорю! Куда, к чертям, исчезнут эти муки?! Твой голос, и лицо твое, и руки… Стократ горя, я век не отгорю! И пусть летят за днями дни вослед, Им не избыть того, что вечно живо. Всех тридцать шесть невероятных лет, Мучительных и яростно-счастливых! Когда в ночи позванивает дождь Сквозь песню встреч и сквозь ветра

потерь, Мне кажется, что ты еще придешь И тихо-тихо постучишься в дверь… Не знаю, что разрушим, что найдем? И что прощу и что я не прощу? Но знаю, что назад не отпущу. Иль вместе здесь, или туда вдвоем! Но Мефистофель в стенке за стеклом Как будто ожил в облике чугунном, И, глянув вниз темно и многодумно, Чуть усмехнулся тонкогубым ртом: «Пойми, коль чудо даже и случится, Я все ж скажу, печали не тая, Что если в дверь она и постучится, То кто, скажи мне, сможет поручиться, Что дверь та будет именно твоя?..»

1 сентября 1997 г. Москва

Бессонница

Полночь небо звездами расшила, Синий свет над крышами дрожит… Месяц — наше доброе светило Над садами топает уныло, Видно, сны людские сторожит. Бьет двенадцать. Поздняя пора. Только знаю, что тебе не спится, И свои пушистые ресницы Ты сомкнуть не можешь до утра. На губах — то ласковое слово, То слова колючие, как еж, Где-то там, то нежно, то сурово, То любя, то возмущаясь снова, Ты со мной дискуссии ведешь. Кто в размолвке виноват у нас? Разве можно завтра разобраться, Да к тому ж хоть в чем-нибудь признаться При упрямстве милых этих глаз?! Да и сам я тоже не святой, И за мной нелепого немало. Светлая моя, когда б ты знала, Как я рвусь сейчас к тебе душой. Кто же первым подойдет из нас? Вот сейчас ты сердцем не владеешь, Ты лежишь и не смыкаешь глаз, Но едва придет рассветный час, Ты, как мрамор, вновь закаменеешь. Ничего. Я первым подойду. Перед счастьем надо ли гордиться?! Спи спокойно. Завтра я найду Славный способ снова помириться!

1980

Не привыкайте никогда к любви

Не привыкайте никогда к любви! Не соглашайтесь, как бы ни устали, Чтоб замолчали ваши соловьи И чтоб цветы прекрасные увяли. И, главное, не верьте никогда, Что будто все приходит и уходит. Да, звезды меркнут, но одна звезда По имени Любовь всегда-всегда Обязана гореть на небосводе! Не привыкайте никогда к любви, Разменивая счастье на привычки, Словно костер на крохотные спички, Не мелочись, а яростно живи! Не привыкайте никогда к губам, Что будто бы вам издавна знакомы, Как не привыкнешь к солнцу и ветрам Иль ливню средь грохочущего грома! Да, в мелких чувствах можно вновь и вновь Встречать, терять и снова возвращаться, Но если вдруг вам выпала любовь, Привыкнуть к ней — как обесцветить кровь Иль до копейки разом проиграться! Не привыкайте к счастью никогда! Напротив, светлым озарясь гореньем, Смотрите на любовь свою всегда С живым и постоянным удивленьем. Алмаз не подчиняется годам И никогда не обратится в малость. Дивитесь же всегда тому, что вам Заслуженно иль нет — судить не нам, Но счастье в мире все-таки досталось! И, чтоб любви не таяла звезда, Исполнитесь возвышенным искусством: Не позволяйте выдыхаться чувствам, Не привыкайте к счастью никогда.

1994

Любим мы друг друга или нет?

Любим мы друг друга или нет? Кажется: какие тут сомненья? Только вот зачем, ища решенья, Нам нырять то в полночь, то в рассвет? Знать бы нам важнейший постулат: Чувства, хоть плохие, хоть блестящие, Теплые иль яростно горящие, Все равно: их строят и творят. Чувства можно звездно окрылить, Если их хранить, а не тиранить. И, напротив: горько загубить, Если всеми способами ранить. Можно находить и открывать Все, буквально все, что нас сближает. И, напротив: коль не доверять, Можно, как болячки, ковырять Именно все то, что разделяет. То у нас улыбки, то терзания, То упреков леденящий душ, То слиянье губ, и рук, и душ, То вражда почти до обожания. То блаженство опьяняет нас, То сердца мы беспощадно гложем, Осыпая ревностями фраз, Но причем ни на день, ни на час Разлучиться все-таки не можем. Кто ж поможет разгадать секрет: Любим мы друг друга или нет?

5 июня 1998 г. Москва