Стихотворения том 1
Шрифт:
Твою неудачливость в поисках славы!
Причина одна и причём тут болото,
Где все папы Карло, увязшие в тине,
Не могут строгать своего обормота,
Хотя бы ненужного, как Буратино…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»
Прорубаясь в неизвестность, ёрзая в пыли ушами, Топоча в щебёнку пяткой, уплотняя мыслью тело
Мы стремимся быть собою, чтоб на уровне с дождями, С мудрецами, с голосами, с перекосом недоделок!
Синь заморская не дальше, чем своя родная серость,
Слышишь?..
Слышу, слышу, слышу,
Как же мне тебя не слышать!..
У тебя свои заботы, у меня свои начала,
У тебя свои начала, у меня свои заботы,
Только мы с тобой мустанги в обезличенном корале
И на мордах по уздечке, и спина блестит от пота…
Ну, да это мелочь, мелочь, это же не дикий космос, Где заглатывает квазар всё, что пролетает мимо, Грохоча и бестелесно, словно дым от папиросы
Или прошлые упрёки от любимых нелюбимых…
Прорубаясь – прорубаюсь, низвергаясь – низвергаюсь
В прах от личностей и в строки многословных биографий, И опять лечу над миром безмятежным попугаем, Вычертив в координатах индивидуальный график!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Не глотается пыль, если не по дороге идёшь,
А лежишь на больничной стерилизованной койке!
Я прощаю ей эту вполне объяснимую ложь,
Отдавая долги и проценты за жизнь-неустойку.
Это было давно…кто-то рядом хрипел и глотал
Тусклый воздух гортанью, пережёванной туберкулёзом, Бывший зек чифирём успокаивал свой маргинал
Сквозь щербатые зубы весьма утешительной дозой.
Это сон, это сон!.. Я был самым счастливым из тех, На кого находили лекарства заветные граммы,
А других ублажали завязками белых кальсон,
Отделяя от рёбер остывшие за ночь пижамы.
Ну, да хрен с ним, друзья! Те полвека уже далеко, Их считать, что мозги купоросить забытою синькой, Потому от него я отрёкся приличным плевком
И растёр на прощанье просушенным в меру ботинком.
Вновь глотается пыль, я нормальной дорогой иду, Двадцать лет той болячки меня измотали не в шутку, Но зато я познал, что такое горенье в аду,
И ценю вровень с жизнью рождённые мной прибаутки.
«»»»»»»»»»»»»»»»»
Я под вербой на муравушке лежу,
Разгоряченную голову стужу,
Птичка певчая, глаза остекленя,
С явным ужасом взирает на меня.
Ты, пичуга, надо мной не егози,
К знаменателю какому-то скользи!
Да, я знаю, что нечёсан и небрит,
Но зато вписался в общий колорит.
Ты по кругу полетай и погляди,
Нас, нечёсаных, небритых -- пруд пруди!
То ли денег нехватает на бритьё,
То
Жил бы Гойя, уважаемый Франциск,
Он и то не согласился бы на риск
Серой краской нанести на полотно
Нас, играющих с похмелья в домино.
Понимаешь, не о том ведётся речь,
Как себя от этой жизни уберечь,
Я, как радиус из круга, ни на шаг
От бутылок недопитых и от драк.
Надоела политическая муть,
Ты прощёлкай мне своё чего-нибудь.
Под хорошую мелодию вино,
Даже крепкое, не очень-то пьяно...
""""""""
Моя душа не в этом измереньи.
В каком? Не знаю. Нужно ли кому,
Чтоб в исповеди встал я на колени,
Противореча сердцу своему?
Не нужно, Знаю. К старости виднее!
Я жизнь привёл к логичному концу
И, если скоро распрощаюсь с нею,
Не потянусь к волшебному корцу.
Живой воды и мёртвой мне не нужно.
Меня здесь нет, я где-то далеко.
Хотя и там дыхание натужно,
Когда под челюсть врежут кулаком.
Зачем? А так. Чтоб не бродил по свету,
Сидел в своей привычной конуре
И скромно похохатывал в газету
В Самаре или в крошечной Туре.
А я бродяга, корсар и скиталец.
Сидеть на месте нудно, тяжело.
Я отплываю от горизонтали,
Чтоб вертикаль давила на весло.
Вверх или вниз, имеет ли значенье!
Судьба меня не оттолкнёт веслом…
Я проживаю в новом измереньи,
Душа живёт во времени ином.
«»»»»»»
Моё восприятие мира очищено
Временем, прошелестевшим извилины.
Я отложил сапоги с голенищами –
В ногу со стилями, в ногу со стилями!
Что-то не любится, что-то не нравится,
Что-то серпом по седому с морщинами!
Горлом осипшим не тянутся здравицы,
Но и проклятья не сыплются минами.
Чувства не скроешь за сеткою-рабицей,
Новый фундамент под стены не просится,
Можно не бриться и не парадиться,
И натуральнее выглядеть бросово.
Нет, ведь, не хочется, нет, ведь, усердствуешь, Морду скоблишь до потери сознания,
Словно идёшь на свиданье с мин херцами
В платьях со шлейфами по мирозданию!
Канули в прошлое белые шарфики,
Грудь нараспашку, носы под беретами,
Всё уплотнилось до резкого графика
В жизни, в эстетике, даже в поэтике.
Ревность замкнулась четверостишием,
Слово любви упаковано в рамочку
И реверанс, как вещица излишняя,
Выброшен в мусор психующей дамочкой.
Значит, отжили своё реверансики,
Шпаги мужские и перья над шляпами,