Чёрная картинка —Стрелолист!Витая тропинка —Расстелись!Дрогни, белогривый,Под седлом!В штрихи-переливы —Напролом!Пробираться чащейВ сласть и жуть!За святою чашей —Грешный путь.Озёра, драконы,Зверь-единорог...Гибнуть — так без стона,Жить — так без дорог!Мёртвые, живые —Сплетены в бою.В церкви кружевныеМальчики поют.Дамы за шелками —Страстоцвет! —Слабыми рукамиПо канвеПышный герб выводят,Подают:— Сбереги в походе.А убьют —Воспоют сторицейКаждый бой...Мой весёлый рыцарь,Бог с тобой!1983 тюрьма КГБ, Киев
«Мне
как-то снилось: кони и попоны...»
Моему другу Валерию Сендерову
Мне как-то снилось: кони и попоны,Рука с колючим перстнем на плече,И горький лик коричневой иконы,И твёрдый ропот тысячи мечей.Потом не помню. Травы уставалиОплакивать надломы, волки — выть,И кто-то пел по мёртвым на привале,И сохли раны, и хотелось пить.Был месяц август. Дозревали звёздыИ падали в походные костры,И родину спасти ещё не поздноКазалось нам. Мы дождались поры,Мы встали, и в который раз, спасая,Ушли в траву и перестали быть.Юродивая девочка, босаяПо нам бежала с криком.Не убить —Так просто. Кажется, сейчас усвоитМоя земля бесхитростный урок...Но нет! Ржавеют воды, бабы воют.А мы встаём, когда приходит срок.1983 тюрьма КГБ, Киев
«Зачем бояться манекенов?..»
Зачем бояться манекенов?А вот поди ж: до тошноты!Они молчат в прозрачных стенахИ улыбаются... А тыКричишь: — Скорей, пойдём отсюда!И тянешь за руку. Но вслед —Они... О, детская причуда!Не оставляешь столько лет —Зачем?Недвижные уродыПри галстуках и в пиджаках,Младенцы мертвенной породыВ передничках и ползунках,И женщины... У них снимают,Меняя платье, кисти рук...Кадавров линия прямая!А вдруг однажды поутруТы выплеснешь своё отродьеНа улицы? Войдёшь в дома?И родине моей юродивой...А впрочем, ведь она самаХватает за руки — проверить:Снимаются? Ну, значит, свой!А нет — в наручники!И двери —На ключ!И встанет часовой,Обшитый синим кантом — рядом,И ты тогда поймёшь по взгляду,Что он — тот самый! Неживой.1983 тюрьма КГБ, Киев
«Что календарь? Формальность бытия!..»
Что календарь? Формальность бытия!Любой февраль уже сиренью дует.И прежнюю печаль на молодуюПод буйную крамолу вороньяСменяет. Но приросшая — болит!Скребут асфальту шкуру.Соль землиРазметена по влажным тротуарам.Цветные сны слоятся тонким паром,А мы отвыкли радости делить.Как женщина неловкая — пакеты,Мы их роняем всей охапкой в снег!Но всё равно хватает всем, на всех!О перемен прозрачная примета!О времени весёлое весло!Промокших варежек наивное теплоВпечатается в корочку сугроба,Зашмыгают иззябшие микробы,Весенние созвездья из берлогПодымут лёгкий запах нафталина,И Бог, слепив дитя из мокрой глины,Остатками запрудит ручеёк.1983 тюрьма КГБ, Киев
«О нём толковали по всем лагерям...»
О нём толковали по всем лагерям,Галдели в столыпинских потных вагонах,И письма писали о нём матерям,И бредили в карцере хрипнувшим горлом.Давно ли сидит он — не помнил никто,Но знали: делился пайком и заваркой,И отдал мальцу на этапе пальто,А в зоне голодных кормил с отоварки.И спутав со слухом невнятную быль,Гадали: за что он влетел в арестанты?Одни говорили: за то, что любил.Другие шептали, что за пропаганду.А он им паёк в колбасу превращал,Лечить их не брезгал — чесотка ли, вши ли.А женщин жалел, понимал и прощал.И даже не требовал, чтоб не грешили.Он боль унимал возложеньем руки,Учил: вы не звери, пора бы из клеток...И самые верные ученикиЕго продавали за пачку таблеток.А он говорил: ваши души во тьме,И что, мол, с вас спросишь,И гневался редко.А впрочем, болтали в Бутырской тюрьме,Что он за донос изувечил «наседку».Одни уходили, отмаявши срок,Другие амнистии ждали напрасно,А он под неё и попасть бы не мог,Поскольку считался особо опасным.Но четверо зэков, уйдя по домам,О нём записали, что знали, в тетрадку.Их тут же забрали, и к новым деламПодшили их записи — всё по порядку.И взяли его — неизвестно куда.И где он теперь — в рудниках или ссылке,А может, под коркой сибирского льда —Спросите попутчиков на пересылке.1983 тюрьма КГБ, Киев
«И оказалось: это просто скучно...»
И оказалось: это просто скучно —Не более того. А теснотаКлетушки, загородки в зале душном —Уютная, дубовая чертаМеж судьями и мною — чтоб не спутать.Глаза в глаза! Ребячье торжество:Воротятся!Боятся в зале смуты?А
может, мой весёлый глаз жестокПо-зэковски? Чтоб и во сне — за горло?Но мой разбой уже превозмоглаЧеканенная прадедами гордость:Что мне за дело до холопских глаз!1983 гор. суд, Киев
«Сегодня утро пепельноволосо...»
Сегодня утро пепельноволосо.И, обнимая тонкие колени,Лениво наблюдает птичью россыпьВо влажном небе. Бремя обновленийСегодня невесомо: ни печалей,Ни берега в бездонной передышке!И ремешки отброшенных сандалийВпечатаны в скрещённые лодыжки.И безмятежный взор влекут осколкиВитых ракушек, сохнущие сети,Песчинки да сосновые иголки,Да звон и лёгкость бытия на свете.1983 тюрьма КГБ, Киев
«Наспех прячу за сарай портфель...»
Наспех прячуЗа сарай портфель,Конь мой пряничный —Айда в апрель!Жестяной трамвайчик,Башенка-часы,Запертые дачи,Брошенные псы.Волчьи мои морды!Переглажу всех!На боках потёртых —Прошлогодний мех.Сказочная свита,До-го-няй!В зубы ненасытные —Бросаю коня!По дохлой полыни,Оползнями — вниз:В такое синее —Хоть захлебнись!В облако ли, в воду —С самой крутизны!Звонкая свободаДесятой весны!Водоросли, звери,Свет морской!Ветер с берегаХохочет: стой!Но лечу с разгона —Не остановлюсь!Волны, как драконы.Ботинки — вхлюст!Кубарем по кромке,По ничьей земле!Послушным и робким —За партой млеть!Примерным-прилежным —Позвонки кривить,А мне — волчья нежностьДа гул в крови!А мне — находки —Счастливей нет:Выброшенной лодкиКрутой скелет,Странные стекляшки,Бронзовый крючок...От солёной ласки —Горлу горячо!По древнему праву —Всех князей верней,По дерзкому нраву —Всех земель родней,Буйное самое —Моё! Присягай!Пенными усамиВались к ногам!Голубой кровьюГреми в щиты!Никого — кроме!Я и ты.1983 тюрьма Лефортово, Москва
«У изменницы и отступницы...»
У изменницы и отступницы,У сучка в державном глазу,У особо опасной преступницы —Ну и смеху! — режется зуб.По-цыплячьи стучится, лезет,Ничего не желая знать.Что с того, что окно в железе?Всё растёт —но на то и весна!Приговор мой ждёт утвержденья,Заседает Верховный суд...Тут бы хныкать о снисхожденьи —Но мешает крамольный зуб!Прёт наружу целое утро,И скворцом трещит голова...Непутёвая моя мудрость!Ты нашла, где качать права!Что поделать? А завтра обыск!Обнаружат, подымут вой,И за то, что не смотрят в оба,Нагоняй получит конвой...По инструкции —не положенОстрый, режущий сей предмет!Как так вырос? Да быть не может!Да такого в правилах нет!Ишь, нахалка, что вытворяет!Это слыханные ль дела?Где другие — зубы теряют,Эта — новенький завела!Может, сунули в передачу?Может, это хитрый протезC телекамерой? Не иначе,Как на денежки НТС!И пойдут по столам бумаги,И начальник тюрьмы вздохнёт:— Поскорее бы сплавить в лагерь!Потерпите ещё денёк!Есть у нас на шальных поэтовНаш гуманный Верховный суд:Утвердят приговор, и поеду.Может, крылышки отрастут!1983 тюрьма КГБ, Киев
«Мне сегодня плохо. Милый, не семь же лет...»
Мне сегодня плохо. Милый, не семь же лет —Полувальсом — по бедам, как по воде!Да, не нашей породе — знаю — себя жалеть,Но сегодня никто не увидит,Не вспомнит — гдеУлыбаюсь, держусь и в письмах шутки шучу.Мне сегодня плохо: отпустите меняИз бессмертия! Пятый угол ищу!У Владимира колокола звонят —Не по мне, и не разобрать, по ком!Я не слышу, я уже далеко.И по ком в телефон кричат и не спят ночей,И по ком окаянный взгляд — знаю, знаю чей —Плавит хор свечей и олифы лоск,Богородицу доводя до слёз:— Заступись!А куда ей, бедной, с дитём —За других? Своего не сберечь: растёт!И, беспомощная, плачет — а что ещё?— Опусти глаза, не мучь! Горячо!Ну не плачь, голубка, всё, он сейчас уйдёт,И твои ожоги сбрызнут святой водой,И твои печали залечат колокола...Ну, уж ведь легче? Это он не со зла.Он не будет больше, я напишу: не смей!Мне совсем не плохо!И — рожицу на письме.1983 ЖХ-385/3-4, Мордовия
