Стихотворения. Поэмы. Проза
Шрифт:
– - Ну, милостивый государь, я готов, отправляемтесь.
Мы вышли, Пижон побежал вперед, делая круги и поднимая радостный лай, на который недружелюбным лаем отозвалась ему собака с мельницы.
– - А признайтесь-ка, молодой человек, признайтесь,-- сказал мне, между прочим, Скандинавцев, косясь на меня из-под зеленого картуза.-- Влюблены в кузину? а? что краснеете, по лицу вижу, что влюблены.
– - Я вижу, что вы охотник дразнить,-- сказал я,-- сами влюблены... а на меня свалить хотите.
– - Ну, и я, и вы,-- сказал он, смеясь и уж нисколько не сконфузившись.-- Мы оба; что ж из этого, я ведь вам мешать
– - Ну, уж нет! я вам ее уступаю, вы можете на ней жениться... а я... Вы лучше меня на свадьбу позовете, я и этому буду очень доволен.
– - Этому доволен! Разве так говорят? Этому доволен! Ах вы, милостивый государь, а еще влюблены,
– - Я сказал -- этим доволен, что вы, помилуйте!
– - А хотите, я сейчас же скажу вашей кузине, что вы неравнодушны к ней?
– - Уж, пожалуйста, не говорите! Это вздор. Для первого знакомства мы только с вами поссоримся, и больше ничего.
Наконец, мы вошли в кусты; вид рощи, скорей осиновой, чем ореховой, мало обратил на себя мое внимание, до такой степени этот Скандинавцев овладел им, говоря со мной и не щадя во мне ничего, даже грамматического промаха. Помню только, что кусты были довольны густы и часты, а деревья, длинные и высокие, стояли врозь, как будто поссорились и разбрелись. Слой сухих и ржавых листьев, красота и радость прошедшей весны, зашелестел у нас под ногами; мы шли сначала молча, потом стали аукаться. Пижон поднял лай, мы услыхали крик испуганного им Андрюши и подошли к нему. "Я больше всех набрал",-- сказал он, показывая на кузовок свой, действительно почти полный: видно, искать грибы он был способнее, чем учить уроки. Пижон полаял на Хохлова и на Аксинью, и, наконец, напав на следы крота, принялся рыть землю, и, как бы упиваясь благоуханием, совал свой нов в земляную дырку, храпел и потом опять проворно работал лапами.
Лиза сидела на опрокинутом бурей дереве. На голове ее был шелковый алый платок. В руках -- с коротенькими рукавчиками и в перчатках по локоть --дер" жала она синий зонтик и, от нечего делась, вертела им. Кузовок, совершенно пустой, лежал у ног ее на складках платья.
– - Ну, так и есть!
– - сказала она с недовольным видом,-- думаю, кто это кричит на весь лес, так что даже страшно!..
Скандинавцев снял картуз, поклонился, попросил у нее ручку поцеловать и сел подле нее так близко, что она немного отодвинулась.
– - Неужели,-- спросил он, улыбаясь и глядя на нее искоса,-- мы так громко кричали?
– - Да как же!.. я думаю, у нас в деревне слышно,-- как бы жалуясь, проговорила Лиза.
– - Ага!
– - заметил ей Скандинавцев таким тоном, что она, усмехнувшись невольно, отворотилась.
Я отошел от них шагов на тридцать и стал ходить, шаркая ногами, будто ищу грибы.
Сначала разговор их был заметно шутливый. Скандинавцев ее как будто чем-то поддразнивал. Лиза смеялась, краснела и по временам, потупив глаза, отворачивала от него лицо свое; наконец, стала слушать его, наклонив голову, и вся превратилась в слух и внимание. Разговор, как видно, принял не шуточное направление. Изредка долетали до меня отрывочные восклицания Лизы... "Да пусть!..-- говорила она.-- Э, стоит думать! Да хоть в огонь".
Мне казалось, я понимал ее, и ребяческой душой глубоко ей сочувствовал.
Мало-помалу удалясь от них, я присоединился к Васе, который, подходя к самым высоким
Где-то дятел принялся крепким носом своим стучать по стволу, где-то за кустами раздавался тихий скрип, как стон умирающего. Старая подрубленная береза с легким шумом потянула к нам остатки жиденьких, на одном только суку уцелевших веток. Одно длинное дерево, сломившись, легло на плечо к другому и, казалось, как будто говорило: "Поддержите, братцы,-- падаю".
– - Ау! где вы?
– - раздался голос Скандинавцева.
– - Здесь, здесь!
– - закричал я.
Из-за кустов показалась Лиза.
– - Пора домой,-- сказала она Хохлову.
– - Прощайте!
– - сказал ей Скандинавцев.-- Пижон!-- крикнул он и исчез, прежде чем нашли мы Аксинью, старуху, которая по праздникам любила клюкнуть, а в будни спать,-- но и во сне и наяву ей все мерещились свадьбы. "Уж поплясала бы я, матушка Лизавета Антоновна",-- не раз говорила она, разводя руками. И Лиза любила ее за то, что она, как кума ее, меньше других на нее сплетничала.
Хохлов отыскал Андрюшу, и мы с кузиной двинулись. Лиза шла молча, погруженная в глубокую задумчивость, и очнулась, когда мы подошли к гумнам, из-за которых светились озаренные вечерним солнцем трубы и знакомый мне чердак с слуховыми окнами.
– - Положи мне в кузов несколько грибков,-- сказала она Андрюше,-- дома я отдам тебе.
Андрюша уступил ей три гриба.
– - Я вам гнилые дам, а вот эти я не дам,-- сказал он, сортируя грибы и скаля зубы от радости, что его котомка полнее всех.
– - Что вы нынче такой скучный?
– - спросила меня Лиза, вполне довольная тремя грибами.
Я увидел, что мы пошли сзади всех, отстали и что никто не может слышать нас.
– - Кузина,-- сказал я с чувством,-- вы думаете, что я не желаю вам счастья.
– - А что?
– - Так.
– - Нет, скажите, что вы думаете?
– - Я думаю, что вы любите, и, быть может...
– - Кого я люблю?
– - Скандинавцева.
– - Ну, да, я люблю его,-- сказала она, подумавши, и улыбнулась.
Никогда я не забуду этой улыбки; я понял после, как она была насмешлива.
Прошло еще сколько-то дней; я так и ждал, что вот-вот матушка пришлет письмо с просьбой дать мне лошадей, то есть, попросту, велит мне приехать. Не хотелось мне так скоро и, быть может, навсегда расстаться с Лизой. Моя дружба к ней и все наши отношения без присутствия старухи, которая не шутя начинала ревновать и подозревать меня, не имели бы и сотой доли того интереса и той привлекательности, почти романической. Я знал, что ей за меня часто достается, что ее бранят за то, будто бы она со мной кокетничает и поблажает мне. Я готов был за нее в огонь и в воду, боялся ее выговора больше, чем Аграфены Степановны; слушая ее речи, я задавал себе тысячи вопросов насчет будущей судьбы ее. Что, если, думал я, Скандинавцев приедет свататься, а старуха ему откажет, что станет делать Хрустин? Что, если Хрустин скажет: это не мое дело, распоряжайтесь как знаете! Болтовня с Катей также наполняла значительную часть моего свободного времени. Я уже боялся заходить к больному отцу ее, а вызывал ее.