Стихотворения

Кузмин Михаил Алексеевич

«Читаю ли я Флор и Бланшефлор…»

Читаю ли я «Флор и Бланшефлор», Брожу ль за Дантом по ступеням ада, Иль Монтеверди, смелых душ отрада, Меня пленяет, как нездешний хор. Плетет ли свой причудливый узор Любви и подвигов Шехеразада, Иль блеск осенний вянущего сада К себе влечет мой прихотливый взор, Эроса торс, подростки Ботичелли Иль красота мелькнувшего лица, — То вверх, то вниз, как зыбкие качели, Скользящие мечтанья мудреца, — Приводят мне

на мысль одно и то же: Что светлый взор твой мне всего дороже.

«Как Порции шкатулка золотая…»

Как Порции шкатулка золотая Искателей любви ввела в обман И счастия залог тому был дан, Кем выбрана шкатулочка простая, И как жида каморка запертая Хранит Челлини дивного стакан, И с бирюзою тайный талисман, И редкие диковины Китая. Зерно кокоса в грубой спит коре, Но мягче молока наш вкус ласкает. И как алмазы кроются в горе, Моя душа клад чудный сохраняет. Открой мне грудь — и явится тебе, Что в сердце у меня горят: А. Б.

«Я не с готовым платьем магазин…»

Я не с готовым платьем магазин, Где все что хочешь можно взять померить И где нельзя божбе торговца верить; Я — не для всех, заказчик мой один. Всех помыслов моих он господин, Пред ним нельзя ни лгать, ни лицемерить, Власть нежную его вполне измерить Тот может лишь, над кем он властелин. Ему я пеструю одежду шью, Но складки легкие кладу неровно, Ему я сладостно и горько слезы лью, О нем мечтаю свято и любовно. Я мудрый швец (заказчик мой один), А не с готовым платьем магазин.

«Не для того я в творчество бросаюсь…»

Не для того я в творчество бросаюсь, Чтоб в том восторге позабыть тебя, Но и в разлуке пламенно любя, В своих мечтах тобой же окрыляюсь. Неверности к тебе не опасаюсь, Так смело я ручаюсь за себя, И, все чужое в сердце истребя, Искусства я рукой твоей касаюсь. Но иногда рожденные тобою Так властны образы… дух пламенеет, В душе тогда, охваченной мечтою, В каком-то свете образ свой темнеет. Но чем полней тебя я забываю, Тем ближе я тогда к тебе бываю.

«Твое письмо!.. о светлые ключи!..»

Твое письмо!.. о светлые ключи! Родник воды живой в пустыне жаркой! Где мне найти, не будучи Петраркой, Блеск жгучих слов, как острые мечи? Ты, ревность жалкая, молчи, молчи… Как сладко в летний день, сухой и яркий, Мечтать на форуме под старой аркой, Где не палят жестокие лучи. Опять я вижу строчек ряд небрежных, Простые мысли, фразы без затей. И, полон дум таинственных и нежных, Смотрю, как на играющих детей… Твое письмо я вновь и вновь читаю, Как будто прядь волос перебираю.

«Как без любви встречать весны приход…»

Как без любви встречать весны приход, Скажите мне, кто сердцем очерствели, Когда трава выходит еле-еле, Когда шумит веселый ледоход? Как

без любви скользить по глади вод, Оставив весла, без руля, без цели? Шекспир влюбленным ярче не вдвойне ли? А без любви нам горек сладкий мед. Как без любви пускаться в дальный путь? Не знать ни бледности, ни вдруг румянцев, Не ждать письма, ни разу не вздохнуть При мадригалах старых итальянцев! И без любви как можете вы жить, Кто не любил иль перестал любить?..

«Высокий холм стоит в конце дороги…»

Высокий холм стоит в конце дороги. Его достигнув, всякий обернется И на пройденный путь, что в поле вьется, Глядит, исполненный немой тревоги. И у одних подкосятся здесь ноги, А у других весельем сердце бьется, И свет любви из глаз их ярко льется, — А те стоят угрюмы и убоги. И всем дорога кажется не равной: Одним — как сад тенистый и цветущий, Другим — как бег тропинки своенравной, То степью плоской, жгучей и гнетущей, Но залитые райским светом дали — Тем, кто в пути любили и страдали.

«Из моего окна в вечерний час…»

Из моего окна в вечерний час, Когда полнеба пламенем объято, Мне видится далекий Сан-Миньято, И от него не оторвать мне глаз. Уже давно последний луч погас, А я все жду какого-то возврата, Не видя бледности потухшего заката, Смотрю ревниво, как в последний раз. И где бы ни был я, везде, повсюду Меня манит тот белый дальний храм, И не дивлюся я такому чуду: Одно по всем дорогам и горам Ты — Сан-Миньято сердца моего, И от тебя не оторвать его.

«Любим тобою я — так что мне грозы?…»

Любим тобою я — так что мне грозы? Разлука долгая — лишь краткий миг, Я головой в печали не поник: С любовью — что запреты? что угрозы? Я буду рыцарь чаши, рыцарь розы, Я благодарный, вечный твой должник. Я в сад души твоей с ножом проник, Где гнулись ждавшие точила лозы. И время будет: в пьяное вино Любовь и слезы дивно обратятся. Воочию там ты и я — одно; Разлука там и встреча примирятся. Твоя любовь — залог, надежда блещет, Что ж сердце в страхе глупое трепещет?

Sine Sole Sileo

(Надпись на солнечных часах)

«Без солнца я молчу. При солнце властном Его шаги я рабски отмечаю, Я ночью на вопрос не отвечаю И робко умолкаю днем ненастным. Всем людям: и счастливым, и несчастным, Я в яркий полдень смерть напоминаю, Я мерно их труды распределяю, И жизнь их вьется ручейком прекрасным». — Ах, жалкий счетчик мелочей ненужных, Я не сравнюсь с тобой, хоть мы похожи! Я не зову трусливых и недужных, В мой дом лишь смелый и любивший вхожи. И днем и ночью, в ведро иль ненастье Кричу о беззакатном солнце счастья.