Сто тысяч миль
Шрифт:
— Линкольн, — мягко возразила ему Октавия. — Давай дадим им попрощаться. Беллами просил нас об этом.
Я закрыла лицо руками. Сначала Уэллс, теперь Аарон. Союзники таяли быстрее надежд. Беллами и в самом деле решился меня отпустить вопреки воле глав Советов, а его друг и сестра делали для этого всё возможное. Но этого было всё ещё чудовищно мало.
— Эй, — окликнул меня Аарон, когда земляне отошли на несколько шагов. — Ты чего?
Очередной приступ веселья потряс компанию за соседним столиком. Я уставилась на пенящееся в кружке
— Я найду способ вытащить тебя.
— Не трудись, я своё дело уже сделал, — усмехнулся он и, достав из своего тёмного балахона сложенный листок бумаги, протянул его мне: — Это координаты бункера и диапазон частот его радиомаяка. Для землян — просто бессмысленный набор цифр. Но ты понимаешь.
— Как мне заставить их поверить мне? — рука почти дрогнула, когда я забирала смятый листок.
— Скажи, что тебе помог Аарон Уоллес. Поверь, мои отец и брат не смогут остаться равнодушными, — в тоне горца слышалась горькая ирония.
— Они ждут тебя?
— Скорее известие о моей смерти. Но не переживай, — он опустил взгляд и поправил немного съехавший вбок капюшон, — тебя это никак не коснётся.
Я сцепила пальцы и сжала губы, чтобы не дрожали, пока Аарон в подробностях рассказывал, как добраться до «Маунт Уэзэр» из города землян и как найти его среди гранитных плато горного кряжа в нескольких сутках пути отсюда. Запоминала каждое слово, порой озираясь на Линкольна и Октавию, которые сплелись в объятиях и выглядели какими-то даже очень счастливыми.
— У меня есть последний вопрос, — я тяжко сглотнула. — Ответ на него ни на что не повлияет, но я хочу знать. Откуда взялся вирус?
Его лицо вдруг напряглось и приняло какое-то злобное выражение. Глаза сверкнули яростью, лоб нахмурился. Сердце пропустило удар: это было «да» или «нет»? Но горец ничего не ответил, уставившись куда-то за мою спину. Я обернулась — там, держась за руки, стояли Линкольн и Октавия, тоже явно заинтригованные вопросом. Аарон молчал.
— Нам пора, Небесная, — не терпящим возражений тоном сказал командир. — Анья тебя заждалась уже.
— Я отведу горца, — вызвалась Октавия. Линкольн нахмурился, но кивнул.
— Да встретимся мы вновь, — бросил мне Аарон, натягивая капюшон на лоб и опуская глаза.
— Мы непременно встретимся, — проглотила ком в горле я.
А затем послушно зашагала за Линкольном, всерьёз задавшись целью хорошенько поторговаться с Советом матерей. Возможно, мне было не под силу убедить их отпустить горца, но попытаться выиграть ему время я была обязана. Я никогда не прощу себя, если хотя бы не попытаюсь.
— Зачем вы так рискуете, командир? — неожиданно для себя подала голос я. Возможно, не следовало задавать этот вопрос, я нуждалась в их помощи как никто. Но удержать его в себе не было сил. — По вашим словам, Беллами уехал. Он никак не сможет всё испортить до своего возвращения.
Линкольн обернулся, впиваясь в меня резким взглядом.
— Ты предпочла бы гнить в своей комнатушке
Разговор был окончен.
Я ждала, что Линкольн приведёт меня в уже почти привычный зал советов, но Анья ждала меня в просторной городской библиотеке. Мне сразу же понравился запах — смесь ароматов древесины, бумаги и чернил, а под высокими сводчатыми потолками в окружении деревянных стеллажей дышалось даже умиротворённо. Под потолком тянулись провода и свисали лампочки, освещая путь. Мы нашли главу Совета в дальнем закрытом кабинете, она сидела, раскинувшись в кресле с изрядно потрёпанной книгой в руках. Настольная лампа с витражным плафоном отбрасывала на стены причудливые цветастые блики, освещая компаньонку Аньи — темноволосую женщину, которую я однажды видела на допросе в первый день здесь. Она казалась смутно знакомой, но я не могла понять почему.
— Кларк, Линкольн, — склонила голову глава Совета матерей. — Спасибо, что доставил её в целости и сохранности.
Командир уважительно кивнул женщинам и покинул кабинет, оставив меня с ними один на один.
— Садись, дорогая, — махнула в сторону свободного кресла Анья. — Знакомься, это Аврора, моя советница, соратница и мать знакомых тебе Беллами и Октавии.
Внезапно возникшее дежавю стало полностью объяснимым. Я замерла, детально рассматривая Аврору. Те же правильные черты, изящный профиль, выступающие скулы и яркие глаза, которые сияли не молодецким азартом Октавии, а чем-то более глубоким и ускользающим от понимания. Почему она здесь? Знает ли, что задумали её дети?
Я села на мягкие подушки, но под изучающими взглядами матерей даже они казались жёсткими и неуютными.
— Аврора рассказала мне, как ты помогла её внучке. От имени Совета матерей хочу выразить тебе глубочайшую признательность. Жизнь каждого из детей, что ты спасла своими знаниями, бесценна.
Я смутилась. Ещё никогда я не слышала у Аньи этого тона — тона, будто она считает меня за свою.
— Я рада быть полезной. Рада делиться знаниями, которые приносят счастье.
Тёплая улыбка осветила лицо Авроры. Анья же хмыкнула и отложила книгу, задумчиво скрестила руки на груди. А затем самым будничным тоном осведомилась:
— Как прошла твоя встреча с горцем?
Я шокировано сглотнула и застыла, будто загнанная в угол мышь в лабиринте со змеями.
— Откуда вы?..
— Я руковожу этим городом уже четыре года, — горделиво передёрнула плечами она. — Действительно думаешь, что я могла быть не в курсе?
— Чего вы хотите?
— Твою секретную смесь, разумеется. И ещё кое-какие познания в химии.
Анья взяла блокнот и карандаш со стола неподалёку. Протянула мне, предлагая приступить прямо сейчас. Я не торопилась принимать его, и она, нахмурившись, положила его обратно на стол.