Сто тысяч миль
Шрифт:
Большой зал. Холодящий колени ледяной пол. На возвышении у самой дальней стены — нечто, похожее на трон. Будто выкованный из оружия разных видов — по бокам торчали острия мечей, кинжалов, причудливо изгибающиеся, переплетённые, будто ветви дерева, он высился почти до потолка. Девушка в элегантном доспехе с тем же символом пирамиды на груди казалась неотъемлемой частью трона. Её алый плащ мягко стелился по уродливой конструкции, контрастируя с чёрным боевым раскрасом на глазах и скулах. Даже без представлений я уже знала — это Лекса.
— Хеда, — поклонились ей мои сопровождающие.
Я повернула голову
— Что ж, добро пожаловать в колыбель новой цивилизации, — она встала со своего места и спустилась по ступенькам со своего возвышения. Её плащ мягко скользил по полу, когда она подошла чуть ближе, чтобы рассмотреть нас. — Как вам прогулка по лесам? Понравилось?
— Ах ты мразь! — Атом бросился вперёд. Тут же схваченный стражами, снова рухнул на колени, кипя бессильной злобой.
— За такое у нас обычно отрубают руку. Но на первый раз, думаю, я проявлю милосердие. Что думаете, братья?
— Из пепла мы восстанем, — хором голосов прозвучало у нас за спиной.
И в этот момент мне стало действительно страшно.
— Вам наверняка любопытно, кто мы и зачем вас сюда привели. Что ж. Давайте я представлюсь. Великая Хеда Лекса. И вы здесь, потому что я хочу даровать вам честь присоединиться к нам в почётной миссии. Наш мир умирает, радиация убивает нас. Пусть наши души чисты, но наши тела… Тела несовершенны. Они хранят в себе все ошибки наших предков. Однако вы… Вы — совсем иное дело. Насколько мне известно, ваши тела — совершенство. В них нет болезней, только сила и здоровье. Именно поэтому мне так важно, чтобы вы были с нами.
— С вами в качестве кого? Рабов по вынашиванию ваших ублюдков? — огрызнулась Рейес, глядя Хеде прямо в глаза.
Миг — и Лекса выхватила кинжал из ножен на поясе. Его остриё упёрла в подбородок Рэйвен, вынуждая ту поднять голову и посмотреть прямо на неё. Миллер почти вскочил со своего места, но стражи вовремя удержали его на месте.
— Милая, — Лекса склонилась к Рейес и мягко улыбнулась, — для вынашивания наших детей вовсе не нужен язык. Ещё несколько грязных словечек — и я прикажу братьям отрезать его. Хочешь рискнуть?
Рэйвен тяжко сглотнула. Я впилась ногтями в ладони, молясь, чтобы Рейес замолчала. Я верила: эта чокнутая не шутит.
— Отлично, — Хеда снова довольно улыбнулась и убрала кинжал обратно. — Я понимаю, что вас вырастили в абсолютно варварских порядках, и принять нашу философию вам не так просто. Поэтому будет лучше, если с вами буду говорить не я, а тот, кто хорошо вам знаком. Наш первый почётный брат из ваших рядов. Мой приближённый. О! А вот и он, — она посмотрела куда-то за наши спины.
Я обернулась.
Что? Нет. Этого не может быть. Нет.
Уэллс мёртв. Я видела, как его унесла бурная река. Но он шагал по залу в чёрном балахоне с кулоном «Второго Рассвета» на шее. В голове помутилось.
Это бред. Галлюцинации. У меня просто едет крыша.
— Уэллс, — поражённо выдохнула
Я встретилась с ним взглядом. Он узнал меня. Узнал всех нас. Не мог не узнать. Уэллс отвернулся, сохраняя на лице невозмутимость, а мой взгляд помутнел. Пусть это будет моя шизофрения. Пусть это будет лихорадка или симптом интоксикации мозга. Это не может быть правдой.
Лекса снова заняла свой трон. Справа от неё встал тот самый лысый воин с клеймом, а слева — Уэллс. Как? Как это возможно?!
— Перед вами Защитник нашей паствы Тристан, — Хеда повела рукой в сторону воина. А затем указала на Уэллса: — А его вы, верно, считали погибшим, судя по вашим растерянным взглядам. Но свершилось чудо. Брат Джаха выжил и принёс нам бесценный дар. Надежду. И всех вас.
— Друзья, — вдруг заговорил Уэллс. На мгновение его голос дрогнул, а затем вновь стал ровным и возвышенным. Величественным. — Я знаю, что вас привели сюда против вашей воли. Однако вы — не рабы. А «Второй Рассвет» — не про убийства и бессмысленное насилие. О ваших ранах хорошо позаботились. Вы всегда найдёте здесь кров, еду и воду. И цель, к которой мы всегда шли. Создать новый мир. Нас предупреждали, что это не будет просто. Что придётся много работать и, возможно, стать родителями будущих поколений. «Второй Рассвет» не требует ничего сверх этого. Наше учение — учение об общем благе. Из пепла мы восстанем.
— Из пепла мы восстанем, — вновь раздался хор голосов.
Я беззвучно заплакала. Спазм истерики сжал все внутренности, пока по щекам текли слёзы отчаяния.
— Мы пленники, а не добровольцы, — я не узнала собственный голос, хриплый, сдавленный и прерывающийся. — Почему новый рассвет должен быть тюрьмой, а не сознательным выбором?
— Пока все делают свой сознательный выбор, мир катится прямиком в ад, — вновь заговорила Лекса. — Путь к процветанию один. Мы должны объединить усилия. Все братья и сёстры здесь находятся с нами по велению сердца, однако вы слишком ценны в масштабах всей нашей миссии, чтобы предоставлять вам эту роскошь. Мне жаль, но это правда.
— Ни черта тебе не жаль, чокнутая сука, — выплюнул Миллер.
Хеда грустно вздохнула.
— Кажется, они ничем не лучше предыдущих. Совсем не понимают слов. Мне надоело, — она откинулась на спинку своего пафосного трона, посмотрела на Тристана и передала ему свой кинжал: — Начнём с малого. Отрежь ему палец.
Братья в балахонах окружили нас, не давая пошевелиться. Защитник паствы тяжёлой поступью спустился с возвышения и двинулся к Миллеру, которому уже вывернули руки так, что он был не в силах пошевелиться.
Я поняла, почему их балахоны были чёрными. На них не видно крови.
— Остановите его. Пожалуйста, — я давилась слезами. — Остановите!
Не знаю, что искала в глазах человека, которого считала братом. В них была только пустота.
Полный боли крик отразился от стен просторного зала. Казалось, он врезался под кожу. Я зажмурилась, изо всех сил сжимая зубы. Хотелось заорать во всю глотку. Схватить чёртов кинжал и воткнуть в горло чокнутой стерве. Кричать и плакать, пока Уэллс снова не станет собой. Я сжала складки балахона так, что побелели пальцы. Боль отдалась в руке обжигающим пламенем, но она была ничем по сравнению с огнём, каким пылала моя бессильная ярость.