Сто тысяч миль
Шрифт:
— Мне не нравится отдавать такие приказы, — спокойно продолжила Хеда. — Но вы и сами всё понимаете. Знаю, что любите субординацию, так что привыкнуть будет несложно. Мы начинаем с пальцев. После трёх доходит почти до всех. Однако если вас это не пугает, то поверьте. У Тристана и его ребят хорошая фантазия. Вы не захотите проверять.
Я хотела закрыть лицо руками и заткнуть себе рот, но травмированная рука даже не поднялась. Я ничего не добьюсь, если не сдержусь. Не героизм, а бессмысленная жертва. Если не хотим остаться калеками, стоит сделать вид, что принимаем их правила. Я выдохнула и подобралась.
— Вы уже знаете, что у нас есть знания
Лекса молчала несколько долгих мгновений, а затем рассмеялась. Искренне. Звонко.
— Милая. Ты очаровательна в своей слепоте. Как ты можешь предлагать свои технологии, когда именно они привели нас сюда? В начало. В ноль. Я хочу, чтобы вы поняли кое-что. История будет повторяться, пока человек не перестанет потакать своей эгоистичной жажде подчинить природу, — она уверенно поймала мой полный отвращения и отрицания взгляд. — Ладно, давай приведу пример. Когда-то люди начали заниматься сельским хозяйством. Отказались от жизни кочевников и стали выращивать пшеницу. Тогда еды стало больше, а, значит, и общины росли. Настал момент, когда ловушка окончательно захлопнулась. Людей стало так много, что обратного пути уже не было — они бы не смогли прокормить себя, вернувшись к прежнему образу жизни. Были приняты простые решения: наполнить желудки, осчастливить общину. Но в итоге не мы подчинили пшеницу, а она подчинила нас. Она стала самым распространённым видом зерновых, заставляя бывших гордых охотников таскать на себе бесчисленные сосуды для полива. В погоне за простой и хорошей жизнью мы запускаем процессы, которые потом не можем контролировать. И разве Большая Война не самый лучший этому пример? До неё человечество заселило космос, но сейчас мы здесь. Не в дивном новом мире, а снова тягаем воду для полива этой клятой пшеницы.
— Мудрость нашей Хеды не знает границ, — с гордостью произнёс Тристан. — Одной из почётных миссий «Второго Рассвета» является устранение и изоляция технологий, которые могут навредить цивилизации. А на вас возложена ещё одна почётная миссия. Восстановить генофонд человечества с помощью ваших чистых тел.
Я застыла в отчаянном желании вырваться из этой кошмарной галлюцинации. Как мог Уэллс стоять рядом с ними и кивать? Разве не мы в детстве, глядя в иллюминатор, мечтали вновь осветить планету силой науки?
— Брат Джаха, — повернулась к нему Лекса. — Думаю, наше маленькое знакомство завершено. Сделай объявление, ради которого мы все здесь и собрались. И все могут быть свободны.
Он прокашлялся, вытягиваясь в струну.
— Сегодня каждому из вас предстоит ваша первая церемония, где вы отдадите свой долг «Второму Рассвету». Помните. Те, кто живёт для себя, окружён врагами. Те, кто живёт для других, живут среди друзей. Примите испытание достойно.
Не знаю, на что до сих пор надеялась, но в этот миг вера в лучшее покинула меня навсегда. Краткого кивка Лексы было достаточно, чтобы братья подхватили нас и повели обратно в камеры.
Когда меня снова заперли, я плакала. Знала: это конец. Сегодня со мной сделают то, что на «Ковчеге» считалось преступлением хуже убийства. Даже сквозь каменные стены и глухую дверь я услышала отдалённые крики и едва сдержалась, чтобы не сойти с ума. Прижалась щекой к камню, била его и скребла, сдирая кожу и задыхаясь. Под балахоном
Голова закружилась. В ране снова пульсировала боль. Тёплые струйки потекли по предплечью с разодранной ладони. Я сползла по стене вниз на каменный пол. Опустив взгляд на ранки — обомлела. Кровь… Кровь, что сочилась из ссадин, была не красной. В тусклом свете подземелья она казалась чёрной. Я провела пальцами по подтёку. Нет, это не галлюцинация.
Схватившись за повязку на ране, я начала развязывать узел на бинте. Пальцы дрожали и не слушались, но после некоторых усилий он поддался. Слой за слоем я разматывала ткань. На ней тоже остались тёмные разводы из капель и потёков. Я оторвала целебный компресс и обомлела снова. Из раны действительно сочилась чёрная кровь.
Что… Что за чертовщина?
Я смахнула каплю пальцем и поднесла поближе к дрожащему свету лампы. Она не чёрная. Скорее тёмно-зелёная. А руки такие бледные вовсе не от обезвоживания и травм. Последний раз я видела свою кровь около месяца назад. Слишком давно, не связать с чем-то конкретным.
Я закусила губу. Цвет крови определяется упакованным в эритроциты гемоглобином. У морских беспозвоночных в её составе вместе с гемоглобином есть хлорокруорин. Они очень близки, отличаются лишь валентностью железа. Цвет — зелёный в связке с кислородом. Но откуда ему взяться?..
Вероятнее всего изменилась структура гемоглобина. Мутация в костном мозге наплодила кучу бракованных эритроцитов? Или проклятый земной вирус наконец-то начал меня убивать. Или яд землян при попадании в кровь нарушил её биохимический состав? Под рукой не было ничего, чтобы понять, не умру ли я из-за анемии в ближайшую неделю. Слабость и головокружение были первыми звоночками кислородного голодания.
Может, это и к лучшему. Ведь всё кончено.
От поворота ключа в замке темницы я снова вжалась в стену. Нет. Просто так я не дамся. Но вошедший брат вообще не выказал ни малейшего интереса ко мне — поставил на тумбочку поднос, а затем снова исчез. Я сглотнула, вдохнув ароматный запах чая и каши с фруктами. Сколько я провела в отключке? Сколько не пила и не ела? Схватив кружку, я сделала несколько жадных глотков. Мёд, что-то фруктовое и слегка острое, странный терпкий привкус. Тепло почти сразу разлилось по всему телу, пока я неспешно жевала кашу.
Сама не заметила, как провалилась в сон. Так и заснула сидя, прислонившись к стене и обняв себя руками. Глаза распахнула от того, что стало вдруг холодно, а затем ещё сильнее вжалась в каменную кладку. Передо мной стоял Защитник паствы Тристан. Широкий и высокий, казалось, он занимал собой почти всё доступное пространство. И я задрожала.
— Проснулась? — его чёрные глаза мерцали недобрым огнём. Таким, что мне тут же захотелось завернуться в одеяло, которое мне даже не оставили.
— Зачем вы здесь?
— Ты не внимательно слушала? Церемония. Долг.
— Нет. Нет, — я замотала головой. — Лучше вам этого не делать.
Он в два шага оказался рядом со мной. Миг — уже схватил за ногу и потащил к себе, рукой поднимаясь всё выше от лодыжки к колену. Хищная улыбка будила в душе первобытный неконтролируемый ужас.
— Это ещё почему?
Я попыталась вырвать ногу из его хватки, но она только усилилась. Мышцы едва слушались. Сердце забилось где-то в горле.
— Вот поэтому, — я провела рукой по кровоточащей ране и повернула к нему. — Она не красная. Чёрная! Не страшно?