Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия
Шрифт:
Во Франции инициативу вновь взяли на себя герцог Орлеанский и новый герцог Бретонский Франциск де Монфор. Карл Орлеанский научился мудрости после своего первого, неуклюжего возвращения во французскую политику. Он восстановил отношения с Карлом VII и дистанцировался от заговоров принцев. Король принял его в Лиможе в мае 1442 г., когда сам направлялся в поход к Тарта. Состоялось тщательно срежиссированное и очень публичное примирение двух кузенов, после чего были выделены щедрые субсидии на выплату выкупа за герцога и аннуитет из королевской казны. В результате Карл Орлеанский приобрел влияние, которого раньше не имел, но при этом попал в политическую и в некоторой степени финансовую зависимость от короля. Что касается Франциска Бретонского, то он был еще человеком неизвестным. Новый герцог практически не участвовал в управлении страной при своем отце и имел очень мало опыта в государственных делах. В начале своего правления он позволил себе ориентироваться на старых советников своего отца и хотел продолжить его двусмысленную политику, лавируя между Англией и Францией, не отдавая себя полностью ни одной из сторон. В декабре 1442 г. в Ренн прибыл герцог Орлеанский, который убедил Франциска продолжить прежние попытки Иоанна V заключить мир. В феврале 1443 г. в Англию прибыл главный герольд Франциска Бретонского с предложениями о проведении очередной мирной конференции под его эгидой [836] .
836
Champion (1969), 337–8, 674; Saint-Paul, Chron., 56–7; PRO E403/747, m. 13 (9
Склонить к мирным переговорам Карла VII было делом герцога Орлеанского. Французский король вошел в Пуатье 25 мая 1443 года. Вскоре после этого и герцог прибыл в город для переговоров. Король настороженно относился к роли герцога Бретонского в мирном процессе. Но он не считал конечную победу само собой разумеющейся, как это делали некоторые его советники, и был искренне обеспокоен угрозой со стороны армии Сомерсета. Поэтому он уполномочил Карла и Франциска заняться этим вопросом. В начале июня Франциск поручил своему младшему брату Жилю возглавить посольство к английскому двору. Жилю было поручено передать согласие французского короля на проведение новой мирной конференции, предложить услуги Франциска в качестве посредника и согласовать предварительные условия. Он также был уполномочен передать Генриху VI, что новый герцог намерен в подходящий момент присоединиться к договору в Труа, как это сделал его отец [837] .
837
Beaucourt, iii, 265; PPC, vi, 11–12; Preuves Bretagne, ii, cols. 1360, 1371; PPC, vi, 17, 22.
Ожидалось, что экспедиция герцога Сомерсета усилит дипломатические позиции Англии. Но она началась неудачно и продолжалась еще хуже. Набор войск был затруднен. Сомерсет не пользовался уважением среди дворян, и они не подписывались на это дело. Четыре барона и восемь баннеретов, которых он планировал набрать, были сокращены до одного баннерета, и вместо тридцати опоясанных рыцарей было набрано только шесть. В Портсмуте произошли длительные задержки, связанные, главным образом, с проблемами доставки и набора войск, а также с мошенничеством и дезертирством на сборах. Это были обычные проблемы для крупных экспедиционных армий, но Совет не был склонен идти на поблажки. Советники были нетерпеливы к задержке и раздражены разницей между обещаниями Сомерсета и их исполнением. Некоторые из них уже начали сомневаться, правильные ли решения они приняли весной. "Король, — писали они, — сильно и не без причины удивляется долгому пребыванию своего кузена по эту сторону моря". В конце концов, в начале августа 1443 г. Сомерсет отплыл из Солента с 4.550 человек.
Армия высадилась в большой открытой бухте Ла-Уг на северном побережье Котантена. Через неделю он основал свой штаб в городе Авранш, титулярным капитаном которого являлся. К нему присоединились войска, набранные из гарнизонов крепостей юго-запада, капитанами которых были он сам или его брат Эдмунд. Были и добровольцы, в том числе отряд капитана из Байе Мэтью Гофа, пожалуй, наиболее близкого по духу к французским капитанам-живодерам. С учетом этих пополнений армия Сомерсета, вероятно, насчитывала от 5.500 до 6.000 человек. Герцог быстро сделал себя непопулярным как у населения Котантена, так и у администрации Руана. Он не прибегая к услугам местных чиновников ввел налог на извоз и по собственной инициативе реквизировал не менее 120 повозок. Эти бесцеремонные действия вызвали шумный протест и в конечном итоге привели к назначению комиссии по расследованию. В отчете комиссии, занимавшем восемьдесят семь страниц, подробно описывались бесчисленные факты вымогательства и насилия, ответственность за которые возлагалась на армию Сомерсета [838] .
838
Численность: PRO E403/749, m. 12 (6 июля); Brut, ii, 484; PPC, v, 303–4, 409–14; CPR 1441–6, 202. В Нормандии: AN K68/19; Foed. Supp. D, 506; Inventaire Surreau, 93; Gruel, Chron., 182; *Chron. Mont-St-M., ii, 157–8; AN Coll. Lenoir, ix, 286. Запрос: BN Fr. 23189, fol. 17; M. K. Jones (1988), 462–3. Капитаны Сомерсета: M. K. Jones (1983), 363. Повозки: *Chron. Mont-St-M., ii, 157–8.
К тому времени, когда Сомерсет прибыл в Нормандию, сведения, которые легли в основу его стратегии весной, уже устарели. Французский король больше не находился на юго-западе. Он перебрался на север, в Сомюр на Луаре, и большая часть его войск теперь располагалась на границах Нормандии. Дофин Людовик и граф Дюнуа находились на северной границе с полевыми войсками численностью около 1.600 человек. Маршал Лаваль занимал границу с Мэном. Капитан из Эврё Роберт де Флок, принявший на себя временное командование сектором Босе, собрал крупные полевые силы и был готов к вторжению в Нижнюю Нормандию с юго-востока. Утверждение Сомерсета, что, переправившись через Луару, его армия станет щитом Нормандии, потеряло смысл. Это стало очевидным для англичан, когда на второй неделе августа Дофин и Дюнуа прибыли в Дьепп, имея около 900 человек. Совет в Руане был предупрежден о готовящемся сражении и послал подкрепление. Но английские осадные сооружения в Ле-Поле были быстро захвачены. 15 августа войска Дюнуа при поддержке моряков из города атаковали английскую бастиду. Они перебросили через рвы деревянные щиты и штурмовали стены с лестницами. Защитники были ошеломлены, большинство из них погибло. В числе пленных был капитан Уильям Пейто. В местечке было обнаружено около шестидесяти коренных нормандцев. Некоторые из них сражались вместе с гарнизоном. Другие были купцами и возчиками, привозившими продовольствие и другие товары. Все они были повешены без разбора [839] .
839
Ord., xiii, 372, 378, 384, 386, 388; Chartier, Chron., ii, 38–42; Inv. AC Amiens, iv, 166, 169; Monstrelet, Chron., vi, 60–1, 67, 77–80; Heraut Berry, Chron., 263–4; BN Fr. 26071/4844, 4847; AD Seine-Mar. 100J27/10, 31/3 (подкрепления); Waurin, Cron., iv, 379–84; Basin, Hist., i, 286–8.
Что теперь намерен делать Сомерсет, было неясно. Нормандский хронист Тома Базен отмечал навязчивую скрытность герцога. Даже его собственные капитаны не знали, что у него на уме. Когда они спрашивали его, он хмурился и говорил, что если его рубашка узнает о его планах, то он ее сожжет. Сомерсет не испытывал недостатка в профессиональных советах. Среди его капитанов были такие опытные профессиональные военные, как сэр Томас Кириэлл и Мэтью Гоф. Но он отказался советоваться с ними. По-видимому, это была его собственная идея — первым делом направиться в Анжу. На второй неделе сентября он внезапно появился под Анжером. Вместе с капитанами своей армии Сомерсет расположился в пригородном аббатстве Святого Николая, к югу от стен, разграбил окрестности и ввел patis в районах вдоль Луары. Паника охватила весь регион вплоть до Тура. Но у Сомерсета не было осадной артиллерии, и он не предпринимал попыток штурмовать город. Вскоре его положение в аббатстве стало опасным. Однажды ночью пушечное ядро, выпущенное со стен города, убило человека, сидевшего
В конце сентября Сомерсет прибыл к Пуансе, большой крепости герцога Алансонского, которая находилась на пути в Бретань и Мэн. Здесь к нему присоединился его обоз, который под конвоем с трудом прошел вдоль бретонской границе из Авранша. Из Англии прибыло большое количество артиллерии, но вся она была исключительно полевой, собранной для планировавшегося сражения. Не было ни бомбард, ни других осадных орудий. Сомерсет, видимо, надеялся, что осада Пуансе вовлечет французскую армию в сражение. Ришмон клюнул на эту приманку. Он двинулся к Шато-Гонтье, где соединился с войсками под командованием маршала Лаваля и Жана де Бюэля. Там коннетабль потерпел серьезное поражение. Мэтью Гоф, взяв около 1.500 человек из армии Сомерсета, внезапно обрушился на французский лагерь посреди ночи, убив множество людей и рассеяв остальных. Благодаря этой победе Сомерсет не встретил организованного сопротивления до конца своей кампании. Но это мало повлияло ее на результат [840] .
840
Basin, Hist., i, 280–2; Артиллерия: *M. K. Jones (1983), 344–58, esp. art. 8; PRO E403/747, m. 14 (2 апреля); CPR 1441–6, 199. Шато-Гонтье: Gruel, Chron., 181–2; Heraut Berry, Chron., 263–4; Le Baud, Comp., 511; Bourdigne, Chron., ii, 191. Паника: BN Fr. 32511, fol. 85 (распределение артиллерии по городам Луары); AC Tours BB8, fols. 260, 275.
Пробыв две или три недели в окрестностях Пуансе, герцог Сомерсет свернул лагерь и под покровом темноты двинулся на север, к Ла-Герш, в сторону Бретонской границы. Старая крепость Ла-Герш не имела стратегического значения. Ее стены не ремонтировались уже много лет, а цитадель была частично разобрана. Сомерсет без труда занял ее и начал опустошать окрестности. Это бессмысленное занятие спровоцировало крупный дипломатический инцидент. Город находился на бретонской стороне границы и герцог Бретонский был взбешен нападением на его герцогство со стороны союзника. Советникам пришлось удерживать его от того, чтобы собрать армию и начать войну с герцогом Сомерсетом. Вместо этого ему пришлось откупиться от Сомерсета за 20.000 салюдов. Герцог поручил своим послам в Англии выразить самый решительный протест. Английские министры, впервые узнавшие о случившемся от бретонцев, были смущены. Генрих VI извинился перед Франциском и направил Сомерсету послание, в котором предписывал ему выплатить герцогу компенсацию и воздержаться от дальнейших военных действий против его владений. К тому времени, когда Сомерсет получил это письмо, он ушел с бретонской границы и перегруппировывал свои силы у Ле-Мана. Отсюда он двинулся на Бомон-ле-Виконт, главный французский город с гарнизоном в восточном Мэне, который сдался после непродолжительной осады в декабре. Это оказалось единственным значительным достижением за всю кампанию. К концу 1443 г. Сомерсет вернулся в Нормандию, а в январе отплыл обратно в Англию, оставив свою армию. Солдаты получили аванс за шесть месяцев службы, которые истекли в январе, но не было принято никаких мер по оплате их дальнейшей службы после этого. В отсутствие командира армия распалась. Многие из солдат начали разбойничать в Нижней Нормандии [841] .
841
Ла-Герш: Le Baud, Comp., 511–12; M. K. Jones (1983), 177–8; PPC, vi, 13–18. Окончание кампании: AC Tours BB18, fol. 269; Foed. Supp. D, 505–6; L&P, ii, 347–9; Monstrelet, Chron., vi, 67; BL Add. MS 11542, fol. 29; Benet, 'Chron.', 190. Разбойники-бриганды: PRO E404/60 (253); BN PO 2411/5.
Сомерсет вернулся в Англию, где его ждал ледяной прием. Со всех сторон его обвиняли в том, что он напрасно потратил свою армию и огромные средства, которые она стоила, а также в том, что он оттолкнул от себя единственного континентального союзника Англии. Генрих VI, поддерживавший его притязания на независимое командование, был возмущен и изгнал его от двора. Казначейство в течение многих лет требовало от Сомерсета и его наследников отчета о том, как он потратил выплаченные ему крупные суммы денег. Вскоре герцог удалился в свой замок Корф в Дорсете, где и умер 27 мая 1444 г., предположительно от наложив на себя руки. По словам хрониста, записавшего этот слух, он предпочел "прервать свое горестное существование, чем провести свою жизнь в страданиях под сенью такого позора". Его гробница из мрамора и алебастра с красивым надгробным изваянием в доспехах до сих пор находится на южной стороне хоров приходской церкви Уимборн-минстер (графство Дорсет) [842] .
842
Basin, Hist., i, 284; Heraut Berry, Chron., 264; Benet, 'Chron.', 190; Giles's Chron., iv, 31; English Chron., 64; Cal. Inq. P. M., xxvi, no. 178; 'Hist. Croyland', 519 (самоубийство). Казначейство: M. K. Jones (1983), 182–5; M. K. Jones (1988), 465–7.
Жиль Бретонский прибыл в Англию в августе 1443 года. Франциск не мог выбрать посла, более приятного для англичан. Жиль и Генрих VI были двоюродными братьями по материнской линии. В детстве Жиль провел два года при королевском дворе и очень сблизился с молодым королем. Однако именно его посольство стало причиной многих проблем в отношениях между Англией и Бретанью в последующие годы. Бретонский принц был амбициозен, тщеславен и неумел. Он не представлял себе тонкого баланса, который позволил Бретани остаться в стороне от войны при Иоанне V и который его старший брат надеялся продолжить. Жиль был намерен использовать свои связи с Генрихом VI и его двором для собственного продвижения. Английский король поощрял эти амбиции, не задумываясь о последствиях. Он сказал Жилю, что "всегда любил и восхищался им и всегда будет любить, за близкое родство, за великие добродетели и благородные манеры, которые отличали его с тех пор, как они жили вместе в детстве". Он назначил ему жалованье в размере 2.000 ноблей в год. Со своей стороны Жиль предложил принести личный оммаж английскому королю и заявил, что с удовольствием будет служить ему в мире и на войне всеми способами, какими он прикажет, даже если это будет стоить ему владений во Франции, при условии, что Генрих VI предоставит ему подходящее альтернативное содержание в Англии. В письме, скрепленном собственной печатью, английский король согласился участвовать в новой мирной конференции и принял предложение Франциска о посредничестве. Бретонцы отправились в путь в середине декабря 1443 г. в сопровождении гербового короля, имея на руках согласие Генриха VI. Однако посольство Жиля едва не сорвало мирный процесс, которому оно должно было способствовать. Карл VII был возмущен сообщениями об обмене любезностями между Жилем и английским королем, что усилило его недоверие к бретонскому посредничеству. Он заявил, что годы жизни Жиля среди англичан сделали его скорее англичанином, чем французом, и обвинил его в измене и использовании своего статуса посла для оказания помощи врагу. В результате Карл VII приказал конфисковать все имущество Жиля во Франции [843] .
843
PPC, iv, 128, 150–1, 181; Preuves Bretagne, ii, cols. 1327, 1361; Foed., xi, 48–9, 52; PPC, vi, 9–11, 13–16, 20–1.