Столичный доктор. Том VII
Шрифт:
— Лично не надо, — испугался я. — Достаточно ваших пилотов.
— Хорошо. Через неделю должны прибыть еще два самолета. Думаю, что сможем помочь и армии.
— Тут тоже нужна авиаразведка.
— Понимаю. Но еще думал о том, чтобы сбрасывать на японцев небольшую бомбу. В спарке наблюдатель вполне может метнуть что-то из кабины на бреющем полете.
— Лучше приделать какой-нибудь люк снизу — сообразил я — Он открывается, вниз высыпаются гранаты из специальных ячеек. Под собственным весом выдергивается чека.
— Что же… Такое теоретически
Мы переглянулись. Да… Ратный труд летчиков тоже не сахар.
— Только умоляю! В полной тайне. Любин пришлет еще жандармов и солдат для оцепления.
— Понимаю! Ведь таким образом можно нанести удар по кораблям противника! Это же какой будет эффект…
— Никакого, Евгений Александрович. Все самые важные у японцев бронированные, большого ущерба не нанесете. А вот засыпать гранатами батарею дорогих гаубиц…
Лицо Яковлева аж просветлело. Вот нравится ему все новое, передовое.
— Будем готовиться, князь, авиаторы не подведут!
На этой позитивной ноте мы закончили, я отправился дальше. Теперь меня другие профессионалы интересуют. Чья служба и опасна и трудна. Под началом господина Любина. Потому что я, как и он, не верю в возможность полного избавления от шпионов и диверсантов в короткое время. А японцев щелкнули по носу. Больно и обидно. Адмирал, опять же, зарезался. И какие-нибудь горячие головы могут принять решение отомстить. Желательно незамедлительно.
Жандарм всё понимал, охрану всех объектов собирался усилить. Но людей у него не хватало — хотя уже были запрошены дополнительные силы из столицы.
— Все понимаю, Евгений Александрович, ночами не сплю! Вчера обнаружили склад оружия и взрывчатки. Засада не удалась, два шпиона смогли отбиться, очень метко стреляют. Погиб сотрудник.
— Представьте к награде, — на автомате ответил я. — Сегодня лично пошлю телеграмму Зубатову с просьбой ускориться.
— Он кстати, велел усилить охрану Наместника. Японцы могут ударить по вам. Как в Харбине.
— Что ж… — пожал плечами я. — Раз надо, усиливайте. Но в первую очередь людей к Яковлеву и Джевецкому.
Тройер меня никогда не будил по пустякам. И все эти случаи относятся к нашему путешествию на край ночи. Даже когда было что-то срочное, он старался выждать до утра. До этого момента. А здесь — ни разу. Вот до сегодня. Наверняка Валериан Дмитриевич и сам любит спать в темное время суток.
Естественно, сейчас меня разбудил не сам помощник, а лакей. Подошел, мягко, почти по-домашнему потряс за плечо. Я проснулся сразу, не было ни липкой дремоты, ни чувства, что тело хочет спать дальше, несмотря ни на что.
— Что случилось? — тихо, чтобы не побеспокоить Агнесс, спросил я, садясь в постели.
— Господин Тройер, просил немедленно. Ждёт внизу, — так же шепотом ответил лакей.
— В кабинет, — велел я и начал нашаривать
Так и вышел из спальни, пытаясь найти внезапно пропавший рукав. Тройера тоже явно недавно разбудили — вид у него был мрачен, у него даже времени на прическу не хватило, и волосы, обычно аккуратно уложенные, топорщились на висках.
— Ваше сиятельство, простите за столь поздний визит, — начал он, доставая из бювара длинный лист. — Но я посчитал, что это ждать не может.
Такой большой телеграммы я еще не видел. Не знаю, сколько времени потратили на передачу и прием, но читать пришлось долго. И да, я обязательно сберегу это. Такое получают раз в жизни. Сообщение из Каролинского института о присуждении мне нобелевки рядом не стояло.
«Февраля 10 дня с.г. в 19 часов местного времени было совершено вооруженное покушение на ВК Сергея Александровича. По пути следования от Мариинского дворца на Казанской улице вблизи ее пересечения с Гороховой на дорогу выбежала женщина на сносях и упала так, что объехать ее не представлялось возможным. Один из казаков ЕИВ конвоя, сопровождавших Его Императорское высочество, подошел к ней, желая помочь. В это время с обоих сторон начали стрелять из револьверов, в результате чего было ранено пять конвойцев, а кучер Протасов был убит.»
Я читал быстро, но все равно сжимал бумагу все сильнее, пока пальцы не начали белеть.
«В карету бросили бомбу, но ее взрыв не повредил блиндированный экипаж. Его Императорское высочество, оглушенный взрывом, вышел наружу. В это время второй нападавший бросил в него еще один заряд, который не разорвался. В бомбиста начали стрелять казаки, убив нападавшего. Великий князь подошел к убитому, чтобы прочитать молитву. В этот момент в него бросили еще одну бомбу, взрывом которой Его Императорское высочество был тяжело ранен. Ему оторвало левую голень, а также он получил множество осколочных ранений в грудь и живот.»
— Господи, — выдохнул я.
«От полученных ранений Великий князь Сергей Александрович скончался через несколько минут по дороге в больницу, не приходя в сознание. Второй бомбист был ранен казаками ЕИВ конвоя и арестован. Имена нападавших установлены. Это члены боевой организации партии социалистов-революционеров Каляев Иван Платонович (застрелен), Савинков Борис Викторович (ранен), Бриллиант Дора Вульфовна (преграждала дорогу, арестована)…»
Руки затряслись. Убили. Прямо как Александра II. Загонной охотой. Какой провал Зубатова! Дочитал до конца.
Дальше было про запасную засаду у Аничкова дворца, на случай, если Сергей Александрович выбрал бы другой маршрут, государственный траур, и прочее.
Я медленно выдохнул. Лиза. Слава Богу, хоть ее там не было. Поднял глаза на Тройера.
— Ну что, Валериан Дмитриевич, — голос почему-то звучал ровно, как будто говорил о погоде. — Японцы сделали свой ход.
— В телеграмме же указаны революционеры, — удивился помощник. — Все отечественные.
— Подумайте, кто вложил им в руки револьверы и дал бомбы.