Столичный доктор. Том VII
Шрифт:
— Гусеницы! — отпарировал я — На паровой трактор Миллера уже лет сорок как ставят их, и ничего, отлично работает.
Чичагов задумался. Даже начал постукивать портсигаром по столу.
— Что же… Это все очень любопытно. Я поговорю с механиками вагонных мастерских, что доводили бронепоезд. Возможно… Нет, не хочу загадывать.
Что же… Надо еще больше подсластить пилюлю.
— Я даже готов профинансировать первые опыты. Моторы можно заказать на заводе Яковлева, я там в пайщиках, можете сослаться на меня.
Не откладывая дело в долгий ящик,
— Что же… Давайте завтра, к десяти. Я пришлю за вами экипаж.
— Буду готов.
Я пошёл проводить его до двери, но он неожиданно остановился и понизил голос:
— Это неофициально, в отчётах не отражено… Но при расследовании нападения один из агентов выяснил: циркач несколько раз встречался с неким европейцем. И будто бы… того видели в свите…
Генерал пальцем показал в потолок. Ну, вот и Алексеев всплыл. Даже не удивительно. Как говорится, осел, груженный золотом, возьмет любую крепость.
— Мало ли что болтают, — кивнул я. — Думаю, не стоит придавать слухам слишком большого значения.
Генерал улыбнулся, медленно подкрутил ус — и уже громче, с прежней энергией:
— Рад встрече, ваше сиятельство. До завтра!
Тройер, посланный на разведку, доложил: ресторан при Гранд-отеле вполне приличный, публика — на уровне ценника. Европейская кухня, шеф из Италии — мол, всё как полагается. Мы решили идти. Завтрак в поезде давно ушёл в воспоминания, а желудки уже недвусмысленно намекали: пора бы.
Про итальянского шефа, конечно, наврали. Скорее всего, привезли какого-нибудь расторопного грузина, выдали за «синьора» и велели пару слов по-итальянски выучить — для антуража. Да мне, если честно, всё равно. Лишь бы готовили вкусно. Или хотя бы не травили. При таком спросе, как сейчас, даже высокие цены и статус не гарантируют, что на кухне нет чего-нибудь второй свежести.
На всякий случай у нас с собой был и стратегический запас самого модного лекарства сезона и банальный активированный уголь. Так что обедать шли, имея надежные тылы.
Тройер не подвёл — провёл предварительные переговоры, и метрдотель метнулся к нам, едва швейцар распахнул дверь.
— Ваше сиятельство! — заливался он соловьём, кланяясь с частотой метронома. — Для нас великая честь! Столик приготовлен! Ах, если бы мы знали заранее — освободили бы отдельный кабинет…
Я оглядел зал.
Офицеры. Артиллерия, флот, пехота, драгуны — словно кто-то решил устроить съезд всех военных подразделений, что есть в Харбине. Встречались и лица в гражданском, но они терялись на фоне мундиров. Несколько дам — ухоженные, нарядные, но не совсем из света. Скорее из полусвета. Хотя вели себя чинно, без эксцессов. Где-то сбоку, на маленькой эстраде, тапёр вяло перебирал клавиши, изображая
— Шумновато тут… Может, пообедаем в номере? — спросил я, чуть наклонившись к Агнесс.
— Давай сначала посидим. Не понравится — уйдём.
Ну ладно. Чего хочет женщина…
Принесли меню. Безо всяких экзотик в духе «паштета из щёк курского соловья». Стандартный набор ресторана средней руки: пяток супов, с десяток мясных блюд, столько же рыбных. Десерты — без изысков. Но если хоть половина окажется съедобной — уже победа. Судя по кухне, все не так уж и плохо. Можно сказать, страна еще пока даже и не воюет. Что же будет дальше?
Мы с Агнесс быстро определились. Я взял борщ — посмотреть, как у них с простыми вещами, — и котлеты из телятины с трюфелями. Её выбор был тоньше: куриный бульон с фиде и сига на пару с соусом из белого вина. Сказалось влияние Базеля. Ну и врождённое чувство вкуса.
— Если сиг окажется съедобным, — сказала она, просматривая винную карту, — я буду искренне удивлена. Вдруг официант сказал правду, что он ничуть не хуже форели?
— А если не съедобным?
— Тогда это будет эстетическое разочарование. Но переживём. У нас же есть панацеум.
Она усмехнулась, и я подумал, что в этой суматохе войны она по-прежнему остаётся женщиной, которая умеет наслаждаться моментом. Даже если момент подаётся слегка подгоревшим.
Пока мы ждали, в зале становилось всё оживлённее. Шампанское лилось щедрее, смех становился громче. Один из столиков, ближе к сцене, заметно выделялся: трое молодых офицеров с не по уставу пышными усами, и две дамы с нарочито открытыми декольте. Словно сошли с открытки с надписью «С приветом с юга России».
Один из офицеров, артиллерийский штабс-капитан — слегка навеселе — уже трижды оглянулся в нашу сторону. Сначала на Агнесс. Потом на Жигана. Потом снова на Агнесс.
Я отметил это, не меняя выражения лица.
Через пару минут одна из дам, прихлебнув что-то из бокала, громко воскликнула:
— А ведь я уверена, это тот самый доктор! Князь! Он ведь в «Ниве» был! А что у него за телохранитель — что, у вас тут моду взяли с собой холопов возить?!
Сидевший за соседним столиком вместе с Тройером Жиган, до этого мирно ковырявший зубочисткой в зубах, отложил её с такой неторопливостью, что стало не по себе даже мне.
Я поднялся. Медленно. Тихо. Спокойно.
— Сударь, — сказал я, глядя не на неё, а на штабс-капитана рядом, — прошу вас следить за своей спутницей. До того как это сделаю я.
В зале стало тише. Тапёр на сцене сбился и промахнулся по клавишам. Мне даже стало интересно, начнется сейчас сцена из Неуловимых мстителей? Ну та, где в Париже, в ресторации начинается всеобщее побоище под «Боже, царя храни»? Этих троих за столиком я положу не глядя. Потом подключится Жиган, и еще десяток-другой мы раскидаем. Но толпой могут и запинать. Тем более военные все при оружии, с наганами в кобурах. Уворачиваться от пуль я еще не научился. На всякий случай сказал «Чок», время сразу замедлилось.