Столкновение

Хабра Бал

— Ты уверена?

Я пожала плечами.

— Ну, если ты хочешь отвратительно пахнуть потом до конца вечера, то это твой выбор, — моя неубедительная попытка снять напряжение не сработала, когда он просто кивнул и направился в ванную.

С полотенцем в руках я стучусь и слышу шарканье, прежде чем он говорит:

— Входи.

Я колеблюсь. Когда я открываю дверь, он уже снял наплечники, и его тело предстало передо мной во всей красе. В моей ванной комнате ужасное освещение, но оно все равно блестит под люминесцентными

лампами.

Он берет полотенце.

— Спасибо.

В моей крошечной ванной комнате между нами возникло напряжение. Жужжание вентилятора и гудение ламп громкое, как никогда.

— Я могу включить тебе душ. Это довольно сложно сделать правильно.

Он поджимает губы и кивает. Звук снимаемой одежды возобновляется, и я сглатываю. Поворачиваю кран своими потными руками, и когда сталкиваюсь с ним лицом к лицу, он оказывается так близко, что я вздрагиваю.

Если от него и пахнет, то мой мозг этого не улавливает, потому что все, о чем я могу думать, – это то, что мы одни, он полуголый, а моя пижама не оставляет места для воображения.

— Нужна минута, чтобы вода нагрелась, — говорю я, хотя это утверждение может относиться и ко мне. Такое ощущение, что я не предложила ему принять душ, а жду, когда он сорвет с меня одежду и прижмет меня к стене душевой.

Он кивает, напоминая мне, что мое чрезмерно разыгравшееся воображение играет со мной злую шутку.

— Вы выиграли, — говорю я. В свою защиту скажу, что вода действительно нагревается за минуту. Я хорошая хозяйка, если углублюсь в это.

— Едва ли, — он выглядит так, будто хочет сказать что-то еще. Мы не разговаривали уже неделю, но я имею полное право злиться. Хотя воспоминания о моем гневе медленно, но верно, улетучиваются.

Когда вода нагрелась, я отошла.

— Я буду снаружи.

Звук льющейся воды наполняет мою спальню. Чтобы избавиться от греховных мыслей, я сажусь на самый дальний край гостиной.

Эйден выходит через несколько минут, когда я редактирую свою работу по статистике. Он одет в обтягивающую белую футболку и черные треники. Это отвлекает, пока я не замечаю красную струйку на его щеке.

Я вскакиваю в тревоге.

— Что случилось с твоим лицом?

Он садится на диван.

— Ты бы видела другого парня.

— Ты ввязался в драку? Разве тебя не могут дисквалифицировать за это? — в НАСС действуют строгие правила, и риск получить наказание в большинстве случаев не стоит того, чтобы драться.

— Какой-то придурок из Принстона набросился на меня. Он получил штрафное удаление.

Мое беспокойство рассеивается, когда я понимаю, что нарушение произошло не по его вине. Тем не менее, когда я хорошо разглядела его рану, это выбило меня из колеи.

— Я в порядке. Правда.

Я качаю головой.

— Ты должен был обратиться к командному врачу.

— Я обратился, и со мной все в порядке, — он пожимает плечами. — Я

не хотел опоздать.

— Куда опоздать?

— К тебе, — говорит он. — Я чувствую себя дерьмово из-за того, что пропустил встречу на прошлой неделе, потому что знаю, что это исследование значит для тебя.

Горячие угли все сильнее вдавливаются в мою грудную клетку. Не говоря больше ни слова, я беру его за руку и тяну с дивана. Мои усилия ничего не дают, пока он сам не встает.

— Садись, — говорю я, когда мы оказываемся в ванной комнате, наполненной паром.

Он устало вздыхает.

— Саммер, ты не должна этого делать.

— Попробуй сказать мне еще раз, что я должна делать, — предупреждаю я.

Он бросает на меня недовольный взгляд и садится на крышку унитаза. Я достаю аптечку из-под раковины, и он раздвигает ноги, чтобы я могла встать между ними. Эйден не вздрагивает, когда я наклоняю его голову и протираю рану спиртом. Его взгляд фокусируется на моем лице, и у меня перехватывает дыхание. Эйден опирается руками на ногу, и я чувствую легкое прикосновение его пальцев к задней поверхности моего бедра. Прикосновение горячее и колючее, и от него у меня все зудит.

— Знаешь, Хэнк, наш физиотерапевт, также является и нашим командным врачом. Ты вполне можешь его заменить.

— Ты действительно неравнодушен к Хэнку, не так ли? — я хихикаю, стараясь не смотреть на его губы. — Кроме того, я обучалась только оказанию первой медицинской помощи.

— Ты лечишь многих спортсменов?

Я качаю головой.

— Значит, только меня?

— Только тебя, — почему я говорю шепотом? Я прочищаю горло, роясь в аптечке, чтобы отвлечься.

Его глаза становятся серьезными, и воздух сгущается.

— Мне очень жаль, Саммер.

У меня перехватывает дыхание, и я не могу встретиться с ним взглядом. Энергия, искрящаяся между нами, сводит меня с ума.

— Я написал тест сегодня утром.

Мои руки замирают на середине движения.

— Что?

— Я связался с профессором Тоором с помощью Килнера, и он направил меня к своему другу, который работает в спортивной клинике в Хартфорде. Ты должна получить результаты теста ACSI-28 через несколько дней.

Мое затаенное сердце всплывает на поверхность.

— Ты сделал это?

Он кивает.

— Мне следовало быть там с самого начала, Саммер. Твоя работа очень важна.

Я могу только смотреть на пластырь в своей руке. Он завершил одну из самых важных частей моего исследования, и мне не пришлось ничего переносить или заново планировать. Мои легкие перестали работать, и мне приходится сознательно вспоминать, как дышать, чтобы снова доставить кислород в кровь. Я провожу липкой рукой по волосам, но, когда он касается задней поверхности моего бедра, я возвращаюсь в настоящее.