Столкновение
Шрифт:
С ее сиськами перед моим лицом и ее красивыми карими глазами, смотрящими на меня, я мог бы поклоняться ей вечно. Удивительно, что я не кончил в штаны, как подросток, как только она позволила мне раздеть ее. Было столько всего, к чему можно было прикоснуться, столько всего попробовать на вкус, что я чувствовал себя счастливчиком, что мне позволили просто посмотреть на нее.
По Саммер мог сохнуть кто угодно. Я знал это с тех пор, как она вошла в кабинет Килнера в первый день, когда я ее увидел. Она лучше бы ударила меня головой о дверь машины, чем оказывала влияние на мой член, но
Ворваться в ее общежитие, чтобы выяснить, есть ли что-то между ней и Этвудом, было не самым лучшим решением. Самолюбие Кристал Янг было уязвлено после той вечеринки женского общества, и она думала, что, затащив меня на колесо обозрения, изменит мое мнение. Не изменила. Особенно после того, как я увидел, как Этвуд целует Саммер.
Не помню, получил ли я ответ на вопрос, почему она его поцеловала. И я не знаю, почему этот поцелуй так глубоко вонзился в мое нутро, что я не мог дышать, пока не увидел ее снова.
Подъезжая к дому, я замечаю Киана, стоящего у гаража в одних трусах, как бы говорящего мне, что эта чертова ночь еще не закончилась. Он стоит босиком на скользком асфальте. Из дома за его спиной звучит музыка, и несколько человек стоят у входной двери. Конечно же, они возобновили эти гребаные вечеринки.
В этом доме не бывает спокойно. Мне следовало бы более серьезно отнестись к совету Брэди Уинстона, потому что быть капитаном для этих парней – все равно что быть нянькой на полный рабочий день.
Я захлопнул дверь своей машины.
— Ишида, что происходит?
Он прижимается ко мне.
— Она вернулась. Она вернулась за мной!
Его полный ужаса взгляд говорит мне все, что мне нужно знать.
Табита. Бывшая девушка/преследовательница Киана.
— Откуда ты знаешь?
— Это было на моей подушке! — он сует мне в руки украшение для свадебного торта в виде жениха и невесты, и я расслабляюсь.
В прошлом году, за несколько дней до рождественских каникул, нам на дом доставили свадебный торт. Когда мы открыли его, на нем было написано «Поздравляем Мистера и Миссис Ишида». Можно сказать, что мы больше не заказываем торты, и анонимные посылки по нашему адресу больше не принимаем. Вот только все остальные знали, что за всем этим стоит Дилан, потому что он получает удовольствие от того, что издевается над Кианом.
— Возможно, но это пустяки, приятель. Я разберусь.
Внутри дома я отключаю блютуз колонки.
— Выходим. Вечеринка окончена, — говорю я сквозь стоны и ропот. Есть не так уж много вещей, которые я могу пустить на самотек ради команды. Единственная причина, по которой я до этого позволил устроить вечеринку, – это возможность собрать всех на мероприятие Саммер. А не для того, чтобы эти идиоты могли напиться.
Найдя Себастьяна и Коула на кухне, я попросил их вывести всех через парадную дверь. Я направляюсь прямо в комнату Дилана и слишком поздно слышу
— Донован! — не могу сказать, что я шокирован, когда вижу его привязанным к кровати, с повязкой на глазах и кляпом во рту.
Блондинка поворачивается, чтобы помахать рукой.
— Привет, Эйден.
Я натянуто улыбаюсь ей.
— Не могла бы ты развязать его?
Она снимает повязку с глаз и кляп. Дилан моргает, приспосабливаясь к свету.
— Эй, как дела, чувак?
Только он мог быть таким бесцеремонным. Я бросаю ему фигурки для торта, и он хихикает, но потом замечает мое выражение лица, и его веселье исчезает. Может быть, я и мелочный, но если я не получу сегодня секса, то никто не получит.
— Гостиная. Сейчас же.
К тому времени, как он выходит, он все еще натягивает свои треники.
— Это из-за Киана? Это была шутка.
— Дело не только в этом. Ты валяешь дурака, пока Килнер мучает меня после той заварушки с Йелью. Ты пригласил сюда этих придурков, и это ты проиграл пари, из-за которого мы должны устраивать вечеринки, — я провел рукой по волосам. — Я не могу продолжать спускать тебе с рук это дерьмо. Ты пропускаешь тренировки, появляешься с похмелья, ввязываешься в драки настолько, что тебя удаляют. Когда ты уже возьмешь себя в руки?
Он проводит рукой по лицу.
— Я что, должен выслушивать эту лекцию? Я просто развлекаюсь. Мы все развлекаемся.
— То, что ты делаешь вне льда, зависит от тебя, но ты мой друг, чувак. Скажи мне, если что-то случится, и я помогу.
— Есть, есть, капитан! — он имитирует знак чести, отчего у меня сводит челюсти.
— Я серьезно.
Ухмылка сползает с его лица, когда он отводит взгляд.
— Ничего не происходит.
— Ты бы сказал мне, если бы произошло?
Он делает паузу, но потом кивает.
— Да, сказал бы.
В глубине души я знаю, что он этого не сделает. Дилан готов делиться всем в своей жизни, если это не связано с чувствами, в таком случае он – кирпичная стена.
Летом первого курса мы отдыхали в Хаммонассете на выездном сборе по командообразованию, и это единственный раз, когда я узнал о Дилане что-то личное. Его родители строги к нему в отношении учебы, а отец ненавидит, что он занимается таким варварским видом спорта, как хоккей. Его мать, с другой стороны, настолько заботлива, что на весь семестр забила наш холодильник своей стряпней. В конце концов, они переехали в другой город, и она стала навещать нас реже, но мы получили возможность увидеть ее отношения со своим золотым мальчиком.
— Хорошо. И я разберусь с тем спором, который ты проиграл. Все, кто будет этим недоволен, могут иметь дело со мной.
— Меня это устраивает, — говорит он, заметно расслабляясь. — Откуда ты взялся? Ты ушел с карнавала несколько часов назад.
Смена темы напоминает мне о звуках, которые я слышу на повторе. Ее стоны. Ее хныканье. И ее хриплые обращения к Богу.
— Просто проверял кое-что.
Дилан фыркает.
— Преследуешь свою девушку после того, как Этвуд ее поцеловал? Знаешь, я никогда не думал, что ты опустишься до уровня Табиты.