Стопроцентные чары
Шрифт:
— Дефекта? — Аркаша вспыхнула. — Нет у меня никакого дефекта.
— Полагаю, что так и есть, — вторгнулся в разговор знакомый голос.
Вмешавшийся обнаружился на ближайшей скамейке. Эрнст Немезийский восседал на побеленных досках, словно сытый и довольный жизнью человек в мягчайшем из кресел, — откинувшись на спинку, задрав голову кверху, небрежно расставив ноги и непринужденно перекинув руку через металлический подлокотник. Однако простецкая вольность в его позе была обманчива. Осунувшееся лицо без единой кровинки и иссиня-черные круги под глазами вместе с простотой наряда — обычная белая хлопчатобумажная
К девушкам он тоже обратился без особой помпезности. Его голова, продолжая покоиться на спинке скамейки, лишь слегка повернулась в их сторону, а сам Немезийский не предпринял никаких усилий, чтобы выпрямиться и разместиться на скамейке менее раскованно. Над самым носом мужчина удерживал книгу в добротном коричневом переплете. Скорее всего, он дремал, укрыв лицо страницами книги, и возгласы Ваниль ничуть не потревожили его сон. А вот вопли Аркаши заставили проснуться и даже подключиться к беседе.
— Студент Теньковская, студент Руфь, доброе утро-о-о. — Эрнст взял на тональность выше, не успев удержать зевок. — Прошу прощения.
— Здравствуйте. — Виктория расцвела на глазах.
Аркаша тоже поздоровалась. Не дождавшись от заместителя директора дальнейших пояснений по поводу своего утверждения, она, не утерпев, спросила:
— А что вы имели в виду, говоря, что это не дефект?
Немезийский обратил к ней усталый взор и теперь уже удачно подавил новый зевок.
— Виктория Руфь достаточно талантливый целитель, поэтому в процессе лечения просто не способна принести какой-либо вред. Это раз. Насчет дефекта скажу следующее: своей силой целители деликатно ощупывают не только физическое составляющее организма, но и систему сознания. А то, что описала Виктория, весьма похоже на некий сбой на уровне работы сознания, отражающийся на всей сущности. Это может проявляться как мигрень, спазмы или приносить еще какой-либо дискомфорт. Причины: стресс, долгая подверженность нервирующим сознание ситуациям, подсознательный страх. Ничего страшного — обычная адаптация организма к новым условиям. Однако целители ощущают это как нечто, стоящее поперек конструкции всей сущности. Словно кирпич, выпячивающийся из кладки. И вполне понятно желание студента Руфь сдвинуть этот «кирпич» обратно в «кладку». Вот, собственно, и два.
— Значит, я просто перенервничала? — Аркаша с сомнением вспомнила грызущую боль в самой подкорке.
— Несомненно. Первокурсники подвержены стрессам. Особенно, — Эрнст приподнял голову и утомленно улыбнулся, — в таком университете, как наш. Столько занятных личностей в одном месте.
— Если хочешь, я попробую еще раз, — предложила Аркаше Виктория. Объяснения Немезийского заметно успокоили ее.
— Ну уж нет. Хватит играться с моим сознанием.
— Цель достигнута? — Эрнст рассеянно переводил взгляд с одной на другую. — Вы же что-то другое хотели излечить?
— Да! Синяк исчез! — Виктория гордо выпрямилась и выкинула руку в сторону Аркаши, будто представляя только что появившегося на сцене артиста.
— Чудесно. Хорошая работа, Руфь, — похвалил феечку Немезийский. Девочка просияла. — Не забудьте позавтракать, девушки. Работа
Заметив что-то за спинами собеседниц, мужчина уронил книгу себе на лицо, вновь ойкнул и замер, притворившись вычурным декором скамейки.
Аркаша начала поворачиваться, чтобы узнать, чего так испугался заместитель директора, и едва не рухнула наземь от вихря, созданного кем-то, промчавшимся мимо.
Над прямо-таки «гениально» замаскировавшимся Немезийским нависла Карина Борзая. Ярко алая блузка и снежно-белая юбка выделяли ее на общем фоне, как пугающее кровавое пятно на кристально чистой скатерти. Вот именно. Пугающее.
— Что это ты тут делаешь? — грозно поинтересовалась Карина, постучав костяшкой пальца по обложке книги.
Из-под обложки появились сначала полные вины глаза, а потом и весь Эрнст — еще более взлохмаченный, чем до импровизированных пряток.
— Книжку читаю. — Мужчина обезоруживающе улыбнулся.
Со всех сторон начали доноситься странноватые ахи и охи. Аркаша с подозрением огляделась. На соседних скамейках, вдоль аллеи и чуть поодаль количество представительниц женского студенческого контингента на один метр ужасающе превышало норму. На какой же цветочек слетелись эти маниакально маньячные пчелки?
— Книжку? — Карина вытянула книгу из рук Эрнста и скептически осмотрела ее. — В перевернутом виде?
— Значит, учусь читать книжку в перевернутом виде, — нашелся мужчина и расслабленно откинул руки на спинку скамейки. Воротник рубашки, свободный от сдерживаемых пут пуговиц, разъехался в стороны, обнажая выпирающие ключицы и кусочек бледной кожи.
Громкость восхищенных девичьих оханий возросла в разы. Кажется, цветочек найден. Полудохлый Немезийский котировался среди женской половины учащихся не меньше, чем полный сил и энтузиазма.
— Эрнст, какого лешего ты не отдыхаешь? Скальный был прав: за тобой нужен глаз да глаз.
— Карин, ты только подумай, как это будет выглядеть. Преподаватель не явится на первую пару своего предмета в новом учебном году. Тем более к первокурсникам. Дикость!
— Эльблюм тебя заменит. Ты зря беспокоишься.
— Я уже чувствую себя вполне бодрым. Честно.
— Чушь. Моей тетке под сотку. У нее семь правнуков, пять внуков, три почивших мужа, пять любовников, и она все еще в поиске своего идеального рыцаря — вот это да, верю, она бодрячком.
— С твоей тетей мне не сравниться, не спорю.
— Именно. Так что прошу по-хорошему, топай отдыхать, а иначе я позову Скального, и мы вместе насильно уложим тебя в кроватку.
Страстный девичий отряд волчиц, занявший стратегически важную позицию вокруг скамейки вожделенного олененка, при словах Борзой заинтересованно встрепенулся. Видать, были сами не прочь уложить лапушку Немезийского в кроватку.
Тяжело вздохнув, Эрнст поднялся со скамейки и, еле передвигая ногами, поплелся за страшно злой коллегой. Перфекционизм убивает, черт побери!
Слегка обескураженную только что наблюдаемой сценой Аркашу застенчиво подергали за рукав. Вручив девушке фетровую шляпу, которая была уронена в ходе стычки с Ваниль, Виктория робко спросила:
— Точно не хочешь повторный сеанс?
Чересчур старательная феечка не теряла надежды реабилитироваться перед новой знакомой.
— Ни за что.