Стой, бабка, стой
Шрифт:
– М-да. Благодарю вас, сэр.
– Произнес Ракид и отправился в свою комнату. Уже через два дня система заработала и Хан получил необходимые условия для чистых экспериментов по измерению поляризации.
Опыт состоял в измерении электрических полей, возникающих в различных образцах диэлектриков при приложении к ним потенциалов. Воздух выкачивался просто для уменьшения погрешностей, кроме того, Хан решил провести исследования поведения водуха под электрическим полем при разном давлении.
Опробовав установку он определил исследования воздуха приоритетными, так как в первых же опытах возникали
Отсутствие окна оказалось просто удобством, так как свечение часто было слабым и требовалась темнота для его фиксации.
Ракид не вылезал из лаборатории целыми днями. В течение месяца он провел эксперименты с разными давлениями, разным составом атмосферы и испробовал слабые примеси различных летучих веществ, которые давали особенно красивые эффекты со свечением разными цветами.
Выступление профессора Хана Ракида сопровождалось полной тишиной. Периодически в аудитории гасился свет, включалась установка и люди наблюдали красные, синие, зелены, желтые огни. Хан демонстрировал свои опыты, рассказывая, что получил, какие зависимости. Он не объяснял, что и почему получалось. Он просто выдавал результат эксперимента...
Лишь под конец Хан сделал некоторое заключение и связал различие цвета свечения с различием в строении атомов, вспомнив так же самую современную квантовую модель, в которой электроны находятся на определенных орбитах, а свечение возникает при их перескакивании с одной орбиты на другую. Именно это перескакивание с определенной разницей энергий дает ту энергию фотонов, что определяет цвет. Цвет свечения слабо зависит от интенсивности, и Хан ставил следующей задачей эксперимента выделение спектров свечения для определения тех самых энергий стабильных уровней.
– И последний эксперимент, господа. Я прошу всех, кто сидит близко приготовиться, потому что свет будет очень ярким.
Хан включил установку, запустил в колбу немного газа и включил ток. От вспыхнувшего разряда несколько человек, сидевшие рядом повскакивали со своих мест, решив, что сейчас все взорвется.
А Хан стоял, освешенный ровным холубым светом и улыбался.
– Я прошу обратить внимание на показания приборов. Напряжение и ток. Потребляемая мощность от источника сейчас у этой колбы ниже чем у самой обыкновенной лампочки.
– Хан подошел ближе и взялся за колбу руками.
– Вы можете убедиться, что она всего лишь теплая. И я полагаю, что подобный источник света был бы более эффективен, чем просто лампа накаливания. Неудобство только в цвете, но его, думаю, можно преодолеть, подобрав состав газа в лампе. На этом я заканчиваю и прошу включить свет.
Хан погасил свою "лампу", когда электрический свет уже зажегся. Аудитория словно погрузилась во мрак.
Послышался шум. Все обернулись. Сверху спускался Ронди Векслер. Он прошел к Хану.
– Я прилюдно приношу вам свои извинения, профессор Хан Ракид. Вы доказали не мелом, а делом, что достойны.
– Векслер протянул руку и Хан принимая рукопожатие подавил в себе желание обнять старого друга.
– Поздравляю. Вы сделали настоящее открытие.
Хан принимал поздравления. Они приходили со всего мира. Письма приходили от
Начинался очередной день. Хан Ракид был встречен у своей лаборатории группой людей, больше напоминавших собой банкиров, нежели ученых.
– Господин Ракид?
– Заговорил один из них, вынув изо рта трубку.
– Да. В чем дело?
– Мы к вам с предложением, господин профессор Ракид.
– Сказал человек.
– С деловым предложением.
– Я не занимаюсь бизнесом, господа.
– Мы знаем. Речь не о бизнесе. Вернее сказать, вам не надо заниматься бизнесом. Мы хотим оплатить ваши эксперименты.
– Оплатить? Но вы хотите получить что-то взамен?
– Да, вы очень проницательны. Мы хотим получить рецепт вашей лампы.
– Но она совсем не готова.
– Это не имеет значения. Мы готовы вложить деньги на эксперимент, что бы потом иметь право на производство этих ламп. Разумеется, весь риск за наш счет. Нам не впервой рисковать.
– То есть, если что-то не выйдет, если я обнаружу, что этот свет вреден для здоровья, вы не станете их выпускать?
– Господин профессор, ну как свет может оказаться вреден для здоровья?
– Это вполне возможно, господа.
– Ответил Хан.
– К тому же, моя лампа не проработала в общей сложности и суток. Мало ли что может быть? Например, химическая реакция с образованием ядов внутри. А если она разобьется и яд выйдет?
– Хорошо. Для того и нужен эксперимент, что бы все определить. Мы предлагаем самый простой вариант контракта. Мы выплачиваем вам сто тысяч, вы проводите эксперимент, делаете свое заключение, о том, возможно, не возможно, опасно, не опасно, и так далее. Если возможно и не опасно, то право на производство ламп остается за нами. Что вы решили?
– Я решил, что мне нужно время на обдумывание. День два. Это не много с учетом того, что на эксперимент уйдет на много больше.
– Хан на мгновение замолчал.
– Вы согласны?
– Хорошо. Мы подождем. Но с условием, что вы не будете подписывать подобный контракт ни с кем, не известив нас об этом.
– Человек вынул карточку и передал ее Хану.
– Надеюсь, вы решите положительно. Даже уверен. Для вас этот контракт очень даже хорош.
Они удалились. Хан некоторое время стоял, рассматривая бумажку, затем спрятал ее в карман и отправился не в свою лабораторию, а прямо к Векслеру.
Тот выслушал слова, а вместе с ними и сомнения Ракида на счет законности подобной сделки и просил совета.
– В самой сделке я не вижу ничего противозаконного.
– Произнес Векслер.
– Единственно, не подписывайте сразу. Лучше всего, найдите хорошего юриста, который проверит контракт на предмет подводных камней. И, самое главное, не отдавайте свое право на продажу рецепта другим фирмам. Подобное уже случалось. И выходило, что первооткрыватель как бы и ни при чем, а все права принадлежат кому-то.