"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19

Денисова Ольга

– Могут. Я не по своей воле оказался вашим пленником.

– А, так тебя все-таки надо принудить? Притащить на сессию в цепях, подгоняя плетью? Тогда не будет разницы? Тогда это будет не унижение, а триумф? Так?

– Хватит! – рявкнул Войта. – Я поеду на эту проклятую сессию! Я сделаю этот сучий доклад! Раз вам это так нужно…

– Остановимся на этом утверждении: это нужно мне, и ты любезно согласился сделать это для меня.

Глава 5

При подготовке

к докладу Войте удалось одержать только одну победу над Глаголеном – он отказался от «приличной одежды» (петушиных цветов), сшитой для него замковым портным: узкие, в обтяжку, штаны, блестящая шелковая рубаха, лопавшаяся на груди красная кожаная безрукавка с расшитыми золотом застежками, суконная куртка в талию и до колен, простеганная золотыми же нитями, шарф и берет. Довершили дело лощеные туфли с пряжками…

– Я не ярмарочный шут, – отрезал Войта.

– Что тебе так не понравилось? – невозмутимо поинтересовался Глаголен.

– Все.

– И что ты собираешься надеть?

– Сапоги для начала. По-моему, те, что на мне, вполне сгодятся. Если их почистить как следует…

– Ладно, я понял, – кивнул Глаголен, подумав. – Но от положенной на сессии тоги тебе отвертеться не удастся.

Он пригласил портного из Годендроппа, заплатив за это уйму денег… Снимая мерку, тот расспрашивал Войту вовсе не о его предпочтениях в одежде, а о семье, родителях, об учебе и войне в Славлене. Сшитый наряд Войту вполне удовлетворил, Глаголен тоже покивал, принимая работу, и пробормотал:

– Кто разбирается, тот поймет, сколько это стоило…

А потом добавил раздраженно:

– И брось привычку ставить ноги на ширину плеч и закладывать руки за спину! Ты выглядишь как пленный наемник, а не как ученый муж!

Войта никогда раньше не бывал в Храсте, он вообще не видел в жизни ничего, кроме Славлены и замка. Он никогда не ездил в карете – только на телеге. Дорога утомила его поучениями Глаголена, страхом замарать дорогую одежду (в чем он ни за что не признался бы), ожиданием предстоящих перипетий, духотой, неподвижностью и бездельем.

Величие Храста добило Войту окончательно. Он не представлял себе ни таких широких площадей и улиц, ни таких высоких кирпичных домов, ни многочисленных грозных замков, ни изящных дворцов, сверкающих тысячегранными оконными стеклами.

Университет потряс Войту не меньше – за его стенами поместилась бы вся Славлена и еще осталось бы место для замка Глаголена… Стало понятно, почему здесь не стоит упоминать Славленскую школу экстатических практик, – будут смеяться, а не усмехаться снисходительно. И Глаголен не преминул заметить: одних только студентов здесь больше, чем жителей в Славлене.

Он имел дом в стенах университета (скромный только по сравнению с его замком), часть которого передал учрежденной им кафедре предельного исчисления. На ней читалось три математических курса и один курс механики; немногочисленные

слушатели не покрывали расходов на ее содержание, но Глаголена это не смущало. Разумеется, первыми, кому он представил Войту, были три молодых магистра кафедры и бойкий доктор Дивен, ее возглавлявший.

– Можешь ничего не опасаться, кроме кражи твоих идей, – хмыкнул Глаголен, перед тем как втолкнуть Войту в двери. – Это люди, которые зависят от меня и от которых не зависишь ты.

Но даже эти люди, которых не приходилось опасаться, разглядывали Войту как диковинного зверя: с брезгливостью, любопытством и совершенно бесцеремонно. А один из магистров шепнул другому:

– Это чудотвор, невольник…

– Магистр Воен не невольник, Празан. – Под взглядом Глаголена тот присел. – Он действительно чудотвор и вышел из Славленской школы экстатических практик, но в твои годы имел больше законченных научных работ, я уже не говорю об их значимости.

Доктор Дивен учтиво склонил голову и, пряча глаза, произнес:

– Почту за честь ознакомиться с вашим трудом и рекомендовать его научному сообществу.

– Да, Дивен, для вас это в самом деле будет честью, – кивнул Глаголен. – И я надеюсь, вы сделаете это в положенные сроки. Заодно обратите внимание на строгие доказательства того, что вы попытались выдать за собственные идеи.

– Но я в самом деле…

– Разумеется, эти идеи зародились в вашей голове самостоятельно, но только после того, как я имел неосторожность рекомендовать вам некоторые положения теории предельного сложения несущих.

Представление не отняло более получаса, а вечером Глаголен принял у себя с десяток членов Северского научного сообщества – элиты научных элит (годовой взнос для членства в сообществе слегка превышал выделенную Войте ренту).

– Твоя задача – показать ум и знания, а не характер, – напутствовал его Глаголен, прежде чем ввести в гостиную. – Можешь дерзить, но делай это остроумно.

Ученые мрачуны расположились за длинным столом напротив двери и уставились на вошедшего Войту выжидающе – ему не оставалось ничего более как поставить ноги на ширину плеч и спрятать руки за спину.

Первый же вопрос привел его в замешательство, и подвох он заметил не сразу.

– Скажите, вы в самом деле способны зажигать солнечные камни?

– Мое тело, как тело любого чудотвора, представляет собой магнитный монополь; я, как любой чудотвор, могу создавать радиальное энергетическое поле и управлять степенью его натяжения.

Столпы северской науки разве что не захлопали в ладоши от восторга – будто увидели говорящую собаку, о которой раньше только слышали. А Войта догадался, к чему был задан этот вопрос: для мрачунов чудотворы были прежде всего невольниками, освещавшими их дома. И сесть за стол ему не предложили: наверное, для многих было бы оскорблением сидеть за одним столом с чудотвором, невольником, пусть и бывшим.