"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19

Денисова Ольга

– А ну-ка заткните брехалы, мелюзга.

Он в самом деле был тут, пожалуй, самым старшим. Если не считать хозяина трактира и одного старенького наставника славленской школы.

– Ну давай, Воен. Рассказывай. – Трехпалый повернулся к Войте.

– Что именно ты хочешь услышать? – Войта смерил его взглядом.

– Все. С самого начала.

– С самого начала я положил семь человек, прежде чем меня оглушили и связали. Потом меня били четыре месяца подряд, до тех пор пока не лишили способности к удару.

Ропот прошел по трактиру – кто-то ахнул сочувственно, кто-то с отвращением, кто-то испуганно:

чужое увечье всегда вызывает противоречивые ощущения. Трехпалого перекосило.

– Потом я год с небольшим крутил мукомольный жернов, в какие обычно впрягают лошадей, и зажигал солнечные камни на потеху гостям господина Глаголена. Пока господин Глаголен не прочитал мои работы, украденные из славленской библиотеки. Вряд ли ты поймешь, в чем разница между методом исчерпывания и предельным исчислением для описания материального движения, но Глаголен – автор теории предельного исчисления. Он оценил меня как ученого, дал мне возможность заниматься наукой и без ограничений использовать его достижения для работы в области магнитодинамики.

Краткость рассказа не позволила Трехпалому быстро найти в нем слабые места, и в разговор вступил Литипа:

– Я слышал, мрачунам не нравятся наши исследования в области движения магнитных камней.

– Да, это так, – кивнул Войта. – Некоторые из них перестали здороваться с Глаголеном, когда узнали, что я разрабатываю математическое обеспечение магнитодинамики.

– А тебе не показалось, что этот твой мрачун просто хочет выведать наши секреты?

– Нет, не показалось. Я занимаюсь естественной магнитодинамикой, а не герметичной. К тому же без теории предельного исчисления я бы не смог создать теорию предельного сложения несущих, которую собираюсь здесь защищать. Это Глаголен открыл мне свои тайны, а не я ему свои.

– У Глаголена в замке томятся еще одиннадцать чудотворов, – выспренно изрек чудотвор с глупым лицом. – И ты согласился на него работать, не озаботившись их судьбой? Не потребовав их освобождения?

У него не только лицо было глупым, но и голова… Однако реплика вызвала одобрение среди молодых чудотворов.

– Я работаю не на Глаголена, а с Глаголеном. Он не требует от меня повиновения. С чего вдруг я должен что-то требовать у него?

– Ты хочешь сказать, что ты не его невольник? – уцепился за эти слова Трехпалый.

– Нет, он не только освободил меня, но и выделил мне ренту.

– При условии, что ты будешь на него работать? – переспросил чудотвор с глупым лицом.

– Я уже сказал, что работаю не на него, а с ним. – Войта злобно взглянул на глупого чудотвора. – Нет, он не ставил мне условий, он даже предлагал мне вернуться в Славлену.

– И ты не вернулся?!! – воскликнул тот и снова заработал одобрение присутствующих.

Роскошные одежды на нем чем-то напоминали те, которые сшил для Войты портной замка и от которых тот отказался, чтобы не показаться ярмарочным шутом. Особенное впечатление произвели на Войту пуговицы на батистовой рубахе глупого чудотвора, сиявшие в полутьме трактира, будто солнечные камни.

– Нет, я, как видишь, не вернулся.

Наверное, взгляд Войты был слишком красноречив, потому что глупый чудотвор оскорбился и продолжил еще более едко:

– Боялся потерять ренту?

– Я не потеряю ренты, в случае если переберусь в Славлену.

– А что же тогда

тебе помешало? Неужели желание работать на мрачуна?

– Мне повторить в третий раз? Для дураков повторю: я не работаю на Глаголена. Я пользуюсь его научными знаниями, а он моими. И я нуждаюсь в его знаниях больше, чем он в моих.

– Послушай, а зачем это нужно мрачуну? – спросил Трехпалый подозрительно.

– А зачем это нужно мне? Зачем мы вообще занимаемся наукой?

– Мы занимаемся наукой, чтобы победить мрачунов, – с глупым пафосом сказал глупый чудотвор.

– А у тебя есть мозги, чтобы заниматься наукой? – Войта не удостоил его взглядом, лишь на секунду скосил глаза и продолжил, обращаясь к Трехпалому: – Глаголен делает это из любви к истине. Он считает магнитодинамику ключами к овладению миром. Он считает, что эти ключи должны принадлежать всем без исключения, а не чудотворам или мрачунам. Дело в том, что двигать магнитные камни можно не только силой чудотворов, но и природными магнитными силами. Глаголен считает, что использовать природный магнетизм и электричество правильней.

– И ты с ним согласен? – поморщился Трехпалый.

– В некоторой степени, – кивнул Войта.

– Если бы мрачуны не стояли у власти, если бы не диктовали миру свои законы и не подчеркивали свое превосходство – да, я мог бы с ним согласиться. – Глупый чудотвор напустил на себя умный вид.

– В какой степени, Войта? – мягко спросил Литипа.

Только после этого вопроса Войта понял, что происходящее – это суд. Его или осудят, или оправдают. Вынесут вердикт и сделают этот вердикт общим мнением. Почему он с самого начала этого не понял? Впрочем, тогда бы он сразу ушел. Он пришел рассказать, объяснить, поделиться. Что бы ни говорил Очен, а Войта пришел к своим. И продолжал считать их своими, пока Литипа не задал этот вопрос.

– Почти полностью. – Он усмехнулся в глаза стерку. – Использование природного магнетизма не приведет к нарушению всеобщего естественного закона.

– Но ты понимаешь, что это сведет на нет значимость способностей чудотворов? И тогда нам в самом деле не победить мрачунов? – Литипа говорил терпеливо, негромко и осторожно. – Мы так и останемся наемниками и шутами, зажигающими солнечные камни на потеху мрачунам.

– И что? Я должен изменить свою точку зрения? Или, может, по воле чудотворов изменится всеобщий естественный закон? Или мы, подобно мрачунам, должны наложить запрет на изучение природного магнетизма, чтобы никто не догадался двигать магнитные камни без нашей помощи?

Глупый чудотвор вдруг щелкнул пальцами и задумчиво улыбнулся.

– Ты чего, Достославлен? – потихоньку спросил его Трехпалый.

– Хорошая идея… – пожал плечами глупый чудотвор. – Наложить запрет на изучение природного магнетизма…

Войте захотелось врезать ему как следует – только за то, что этот Достославлен говорил всерьез. А приглядевшись, Войта увидел, что на груди у глупого чудотвора в самом деле горят солнечные камни – в каждую пуговичку размером с ноготь была вставлена россыпь крошечных солнечных камней с самым крупным посередине. К тому же понатыканы пуговички были слишком часто – раза в три чаще, чем обычно. Вот делать-то нечего… Ладно бы драгоценные камни, это хотя бы говорит о богатстве, но солнечный камень стоит не многим дороже уличного булыжника…