"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– И что же? Мы ее уничтожили?
– Да, это была наша идея. Цитадель убила чума. Волей судьбы распространилась именно легочная форма, если вам это о чем-то говорит.
– Я не силен в эпидемиологии…
– Зараза идет по воздуху, заражение почти неизбежно, смерть наступает через три-четыре дня после начала болезни, выживают единицы. Больше пяти тысяч колдунов погибло в городе, и еще около тысячи на прилегающих землях. Я не считаю других жителей, нас они не интересуют. Под корень был уничтожен род Белой Совы, об этом позаботились специально. Земли рода получил Храм, теперь их зовут Выморочными. Эпидемия спровоцировала пожары, сгорела ценнейшая библиотека
– И в чем фатальность совершенной ошибки? – Инда улыбнулся – он прекрасно знал ответ.
– Это подорвало генофонд колдунов и уничтожило преемственность их традиций. Вспомните историю Северского государства, чума в Цитадели началась одиннадцатого сентября двести семьдесят третьего года.
Да, историю Северского государства Инда знал неплохо: в начале четвертого столетия, когда не каждая семья могла платить за свет солнечных камней, призраки уносили множество жизней.
– Опытный колдун никогда не пойдет к глупому духу… – продолжил Красен. – Он найдет мрачуна, доброго духа, от которого получит энергию легко и без риска. Колдун-отец научит колдуна-сына отличать добрых духов от глупых или злых. Только тот, кто ничему не учился, кто случайно открыл в себе способности выходить в межмирье, шатаются по нашему миру и пьют энергию мирных обывателей. Храм, расправляясь с колдуном, превращал его сыновей в монстров.
– Это не фатально. И проблему с призраками мы решили, если я ничего не путаю…
– Но умерших колдунов было не вернуть. И отток энергии в Исподний мир не восстановить.
Инда почувствовал, что бледнеет. То, что происходит за сводом, не самое страшное.
– Говорите, – сказал он хрипло. – Говорите, говорите! Я вызвал вас для того, чтобы это услышать!
– Никакой сброс энергии не поможет Исподнему миру. Никакие праздники колдунов не дадут ему достаточно силы. Это снежный ком, он вот-вот покатится с горы. Запросите статистику, Храм ведет учет рождений и смертей. Девочки начинают рожать в двенадцать лет, когда не в состоянии выносить полноценное дитя. Их дети мрут как мухи. А к двадцати пяти матери умирают от непрерывных родов, иногда вообще не оставив живого потомства. Двое детей в семье, доживших до детородного возраста, – редкость. И колдуны не исключение. Эпидемии и голодные зимы выкашивают целые деревни. Скоро некому будет любить чудотворов! И это только один фактор. А есть еще один: люди больны. Они не в состоянии отдавать столько энергии, сколько здоровые. Чем истовей туберкулезник просит чудотворов о помощи, тем ближе его конец! И это еще не все. Люди ищут других богов…
5 февраля 420 года от н.э.с. Исподний мир
На следующее утро отец успел уйти и вернуться до того, как Спаска проснулась. Он снова был одет в хорошую одежду и принес ей плащ – серебристо-серого цвета, из вощеной материи, с легким и мягким мехом внутри. Наверное, такие плащи носили только царевны…
На завтрак они с отцом ели сырники со сметаной – бледно-желтой и тягучей, – и Спаска снова удивлялась: ну откуда же в городе так много молока? В деревне из козьего молока варили сыр – но только летом, когда молока хватало. Иногда делали и творог, но слишком мало, чтобы печь сырники. Тогда она не задумывалась, что за еду платят деньги, – в деревне покупали в основном крупы, муку, материю и одежду.
Спаска еще не привыкла к красным сапожкам, чулкам и юбкам, а тем более – к плащу и, когда они вышли из дома, все время смотрела то себе на ноги, то на блестящие полы плаща и изредка вздыхала.
На
Отец вывел ее к Хстовским воротам, на каретный двор – там их ждал вчерашний улыбчивый гость, колдун Свитко, с лошадью, запряженной в бричку. Когда отец подошел к бричке, лошадь заржала и испуганно шарахнулась в сторону – Свитко еле-еле ее удержал.
– Ну и как мы поедем? – укоризненно спросил колдун.
– С ветерком, – ответил отец, и Свитко рассмеялся, качая головой.
До выезда на тракт отец шел поодаль от лошади, а потом они и в самом деле поехали с ветерком: Свитко, сидевший на облучке, напрасно натягивал вожжи – круглобокая кобыла, привыкшая к тяжелым возам и неспешному шагу, летела вскачь, роняя пену из-под удил. Хорошо, что на тракте никого не было, а завалы разобрали те, кто выехал из Волгорода раньше. Впрочем, проскакав лигу, лошадь поуспокоилась и перешла на рысь, а потом и вовсе потащилась шагом – теперь Свитко никак не мог заставить ее идти живей.
Мимо пустующих застав и постоялых дворов старались проехать побыстрее, на тракте остановились только раз – напоить лошадь, и все равно семь лиг до поворота к замку Сизого Нетопыря одолели лишь к вечеру. К замку через болото вела гать – правда, широкая, бревенчатая, но все равно кобыла шла по ней не так легко, как по насыпному наезженному тракту. Иногда Свитко приходилось слезать с козел и вести лошадь за повод. Глядя на него, Спаска снова удивлялась: чахотка высасывала из колдуна жизнь по капле, он не мог не знать, что жить ему осталось недолго, но все равно улыбался, словно рассыпал радость вокруг себя и заражал этой радостью тех, кто был рядом, – а кашлял в платок.
В дороге было много времени – и смотреть по сторонам, и говорить с отцом. Отец отвечал на все вопросы, но иногда слишком сложно.
– А кто такой Живущий в двух мирах? – спросила Спаска, вспоминая высокородного гостя.
– Я бы сказал, что Живущим в двух мирах называют гипотетическую личность, некоего покровителя Выморочных земель; впрочем, не только их. Это что-то вроде Предвечного, которого поминают всуе к месту и не к месту.
– Спаска, – оглянулся сидевший на козлах Свитко, – Живущий в двух мирах – это защитник тех, кому больше не на что надеяться.
– Да, люди привыкли на кого-нибудь надеяться, вместо того чтобы надеяться на себя, – проворчал отец. – Если Предвечный остается глух к их мольбам, они непременно выдумают себе еще кого-нибудь, кто будет посговорчивей… Например, Живущего в двух мирах.
– Змай, ты неправ. Есть разница между поклонением чудотворам и верой в Живущего в двух мирах.
– Да, для чудотворов разница несомненна… – ответил отец вполне серьезно, но Свитко рассмеялся над его словами – он часто смеялся над словами отца, а отец часто говорил серьезно, когда хотел пошутить.
Часа два ехали по гати в полной темноте, и Свитко уже не садился на козлы, пока вдали не показались огни на стенах высокого замка.
– Ну вот и добрались, – сказал Свитко с облегчением.
– Вот как не пустит меня Милуш… – усмехнулся отец.
С обеих сторон от ворот горели два тусклых фонаря, и в темноте Спаска с трудом разглядела заболоченный ров и поднятый мост.
– Эй! – крикнул отец. – Открывайте!
– Кого там принесла нелегкая? – У ворот зашевелился человек.
– Это я, Змай. Позови хозяина.