"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Это можно сделать и ножом.
Вот так. Пусть знает, что ему и в замке следует опасаться нападения из-за угла.
Баба Пава намеревалась сидеть в комнате всю ночь (как просидела весь день), но Волчок выставил ее вон и закрыл обе двери на засов. Они со Спаской сидели у открытого окна, глядя на болота, – бок о бок. И когда гасли сумерки, ему казалось, что впереди бесконечная ночь. Он держал ее руки в своих, и мял их, и прижимал к лицу, касался губами. Он перебирал ее остриженные волосы и вдыхал их травяной запах, согревал ее на своей груди и поглаживал по хрупкой спине. Ее прикосновения
Волчок прижал ее к себе, обхватив обеими руками. Удивительное махонькое и нежное существо… Такое хрупкое, такое уязвимое, что, кажется, сожми чуть посильнее – и сомнется, как цветок. Дохни чуть горячее – и растает, как снежинка, дунь – и развеется, как парок над горячей кружкой.
– А вы можете, когда посылаете голубя, и мне написать письмо?
– Голуби не для этого. Каждая записка с голубем – риск. Знаешь, зачем Огненный Сокол возит с собой своего Рыжика? Чтобы перехватывать голубей.
Она послушно вздохнула.
– А можно я вам письмо напишу? Кто-нибудь из замка в Хстов поедет, и я попрошу Зоричу передать.
– Только не называй меня по имени. А лучше дай Милушу прочитать, перед тем как отправить.
– Нет, я не смогу Милушу такое дать. Разве можно! – Она повернулась боком и потерлась щекой о его грудь. – Я еще подумала… Если мне нельзя из замка выходить, а вы будете тут рядом где-нибудь… Я могла бы выйти к вам. Ну хоть на минутку…
– Нет.
– Ну пожалуйста…
– Нет. Тебе нельзя выходить из замка даже на минутку. И мне нельзя к замку подходить.
– Неужели вы сможете пройти мимо и не взглянуть на меня?
– Ну только если я буду совсем близко, – улыбнулся Волчок. – И смогу незаметно пройти в замок.
Рассвет сменило утро – летнее, зеленое, теплое. Давно прошла пора завтрака, и баба Пава похрапывала под дверью: устала, наверное, подглядывать в щелку и прислушиваться. И каждая минута казалась последней, и мучительными стали объятья, и все внутри металось между счастьем и болью скорого расставания, и невозможно было выпустить ее из рук, оставить хоть на миг, но нужно было это сделать… Они уже не тратили время на слова: Волчок целовал ее лицо, и она отвечала ему торопливыми и короткими поцелуями. И иногда замирала, глядя в его глаза. И он тоже смотрел на нее, как будто хотел навсегда насмотреться…
Послышалась короткая возня под дверью и сонный удивленный возглас бабы Павы, кто-то дернул дверь, а потом забарабанил в нее кулаком.
– Волче, открывай немедленно! – раздался голос Змая.
– Татка приехал… – Спаска прикусила губу, а Волчок поднялся на ноги.
– Немедленно открывай, я сказал! – Змай снова шарахнул кулаком в дверь. – Какого лиха вы там делаете?
Волчок
– Уф… А я-то думал…
– Татка, ты что, сердишься? – Спаска вышла ему навстречу.
– Уже нет. – Змай прошел в комнату и, кинув на пол увесистую сумку, сел за стол. Баба Пава хотела войти вслед за ним, но Волчок лишь глянул на нее, и она прикрыла дверь снаружи.
– Татка, я никогда не видела, как ты сердишься! – рассмеялась Спаска.
– Да я бы его убил… Если что… – проворчал Змай.
– Ты плохо думаешь о своей дочери. – Волчок сел напротив.
– Разве? – усмехнулся Змай. – Мне казалось, она настолько тебе доверяет, что не задумываясь сделает все, о чем ты попросишь.
– А я, по-твоему, только и ищу подходящего случая, чтобы предать ее доверие? – Волчок вдруг разозлился. – Да пошел ты!..
– А то я не знаю, как легко потерять голову! Наедине с девушкой, запершись на засовы…
– Я, в отличие от тебя, головы никогда не теряю. И в Хстове не кричу при встрече: «Здорово, Змай, давно не виделись».
– А я что, назвал тебя по имени?.. – спохватился Змай.
– Ты проорал его на весь замок.
– Едрить твою бабушку… Я не хотел…
– Да ну? А может, наоборот, решил от меня избавиться?
– Чушь не городи. Я сам с тобой разберусь, мне для этого Огненный Сокол не понадобится. Кстати, об Огненном Соколе: он вчера тебя искал. Кроха, принеси нам поесть чего-нибудь, а?
– Хорошо, – согласилась Спаска, и Змай продолжил, когда она вышла:
– Любица сказала, что ты уехал в Горький Мох, сватать ее племянницу. Там подтвердят, конечно, но лучше бы до этого не доводить. Огненный Сокол велел тебе передать, чтобы ты не возвращался на заставу, а явился в «Сыч и Сом» завтра к десяти утра. Сдается мне, он тебя вытащит из бригады штрафников. И очень вовремя.
– Что-то случилось? – Волчок с тоской подумал о встрече с Огненным Соколом. На заставе служить было гораздо проще.
– Да. Для начала чудотворы дали добро на осаду замка. И на самом деле у меня к тебе серьезное дело, гораздо более важное, чем твои шуры-муры с моей дочерью. Головы он не теряет… А кто избил горбуна при всем честном народе?
– Горбун убивал детей. Я жалею, что не изрубил его в куски.
– Да ладно, это я к слову. Слушай меня: я никогда раньше о невозможном тебя не просил, а теперь попрошу. Чудотворы передали Храму оружие – бездымный порох. Его будут называть оружейным хлопком. Мне нужно знать, где его будут делать и где хранить. Иначе замок за один день сровняют с землей. И это будет не самое страшное – того и гляди от Хстова камня на камне не останется.
– Все зависит от того, где я буду служить. Если на заставе, это невозможно.
– Сделай невозможное, Волче. Из этого оружейного хлопка будут делать разрывные снаряды. Представь себе, что бочка с порохом влетает в это окно и взрывается, – вот что такое этот оружейный хлопок. И стрелять они будут с расстояния в тысячу локтей, их не достанут ни лучники, ни наши пушки. А три их пушки за час уничтожат замок: им не надо остывать по полчаса, скорострельность примерно один выстрел в минуту. Мы даже не успеем вывести отсюда женщин и детей. Десяток выстрелов, и упадет стена. Еще три – и рухнет Укромная.