Страдание и его роль в культуре
Шрифт:
Обычно сами садисты не могут объяснить, почему они совершали свои чудовищные преступления. Об этом говорит мой клинический опыт исследования садистских убийц, в том числе сексуальных маньяков, а их было много десятков. Об этом говорят и материалы судебного процесса над маршалом де Рэ во Франции. На вопросы судьи о том, исходя из каких мотивов, с какими намерениями и с какой целью он убивал своих жертв, обвиняемый мог только пояснить, что совершил эти преступления, следуя своему воображению, а не чьим-то советам, согласно собственному рассудку, стремясь лишь к наслаждениям и плотским утехам. Ж. Батай комментирует эти слова де Рэ так: виновному не нужно было постигать или открывать источники своих преступлений, его преступления были тем, чем был он сам — в глубине своей, трагически, до такой
2. Индивидуальные причины жестокости, приводящей к страданию
Объяснение субъективных причин жестокости (прежде всего особой) и садизма, приводящих к страданию, чрезвычайно сложная для науки задача. Она определяется тем, что надо выявить криминогенные детерминанты в глубинах психики, в которые человек обычно не заглядывает. Он не пытается это сделать потому, что никогда не ставит перед собой такой задачи или его просто страшит подобное проникновение в себя. Действительно, там он может встретить чудищ и злобных дьяволов, которые постепенно, от самой колыбели накапливались во тьме его души, рожденные страхами, разочарованиями, обидами, завистью. Как правило, ему ничего о них не известно, он лишь ощущает смутную, неясную опасность, чувствует, что они есть, но их лучше «не трогать». Для того чтобы попытаться их выявить и оценить, требуется не только и не столько умение, сколько мужество и честность (в первую очередь перед самим собой).
Поставленная здесь проблема осложняется тем, что индивидуальная жестокость, приводящая к страданиям, может исходить от самых разных людей: семейных тиранов, государственных деспотов, солдат, учиняющих разбой, концлагерных охранников, сотрудников так называемых специальных служб, особенно тайной полиции, сексуальных убийц, «простых» бандитов и др. Задача исследователя поэтому заключается, прежде всего, в том, чтобы установить, имеют злодеяния во всех случаях один источник или каждый тип жестокости детерминируется своими причинными комплексами.
Однако наука не может ограничиваться лишь констатацией того, что жестокие и особо жестокие действия совершают жестокие люди или садисты. Это было бы слишком просто, даже примитивно. Поэтому возникает архисложная задача: установить, почему данное лицо проявляет жестокость и садизм, почему эти личностные особенности вообще существуют, почему природа и общество породили эти опасные явления. Понятно, что жестокость всегда агрессивна, а агрессия является одной из главных форм человеческой активности, но агрессивность далеко не всегда порицаема, а во многих случаях она необходима и приветствуется. В отличие от нее жестокость, и тем более садизм, всегда вызывают негативные оценки, в том числе правовые. Поэтому в цивилизованном мире даже уголовные наказания могут быть очень суровыми, но не должны быть жестокими. Тем не менее и они способны порождать страдания.
Ответы на поставленные вопросы можно найти в работах В. Франкла — выдающегося психолога, прошедшего гитлеровский концлагерь. Но он лишь частично отвечает на них, так как перед ним стояли иные задачи. Он отмечает следующее. Во-первых, среди охранников концлагеря были безусловные садисты в строгом клиническом смысле этого слова. Во-вторых, таких садистов специально отбирали, когда нужно было составить очень жестокую команду. В-третьих, большую часть лагерной охраны составляли люди, просто отупевшие от тех огромных доз жестокости, ежедневными свидетелями которой они оставались годами. Эти закосневшие в своем относительно благополучном существовании люди сами не были ярыми садистами, но против садизма других не возражали. В-четвертых, среди охранников были саботажники, которые не убивали и не истязали заключенных.
Франкл рассказывает о таком эпизоде. В сильнейший мороз совершенно не защищенные от холода своей жалкой одеждой заключенные работали на открытом воздухе. Им было разрешено по очереди, примерно один раз в два часа несколько минут греться у походной железной печурки, которую топили собранными здесь же сучьями и ветками. Для заключенных эти минуты были, конечно, большой радостью.
Для понимания природы жестокости в концлагере необходимо учитывать, что там происходит регрессия жизни — возвращение к примитивным формам поведения и таким же влечениям и потребностям. В этих местах невероятной концентрации зла и страданий все интересы заключенных сходились только на том, чтобы выжить, получить побольше еды и попасть на относительно теплую работу. Примитивизация не миновала и саму лагерную охрану, ведь она все время сталкивалась с насильно примитивизированными заключенными, с примитивностью самой жизни в лагере. Конечно, охранники, в том числе эсэсовцы, и раньше отнюдь не принадлежали к духовной или интеллектуальной элите. Особенность лагеря, писал Г. Адлер, состоит в том, что все ложное, опасное, глупое и низкое, произрастающее в человеке и людских институтах, смело выступает здесь в своей зловещей и неумолимой обнаженности. Любой охранник, даже самого низкого ранга, мог проявлять какую угодно жестокость по отношению к узникам, заставлять их страдать, убивать любого из них.
Ложное, опасное, глупое и низкое произрастало и в маршале Франции, о котором я писал выше. Он в полной мере использовал свое социальное положение и богатство для того, чтобы мучить и убивать детей и подростков (точное количество жертв де Рэ неизвестно, по разным оценкам, оно колеблется от 100 до 200). Ж. Батай, исследуя его жизнь и преступления, пытался раскрыть причины последних. Он отмечал, что, начав делать что-то важное, маршал уже не мог остановиться. Так, он промотал свое богатство, его безрассудное расточительство принимало неистовый характер; при этом он слепо доверял проходимцам и мошенникам; в битвах он проявлял мужество и отвагу; так же неистово терзал свои жертвы; в то же время панически боялся дьявола, хотя занимался мистическими упражнениями, которые католическая церковь бесспорно осуждала. Батай отмечал инфантильность де Рэ, что проявлялось в детской беспечности и доверчивости, явно глупых поступках, непринятии мер предосторожности как в попытках общения с потусторонними силами, так и при совершении многочисленных убийств. Он не считался ни с какими запретами, убивая детей и подростков, но и не принимал никаких мер, чтобы не быть наказанным за это.
Батай пишет, что в жизни де Рэ не было ситуаций, в которых не проявлялось бы его крайнее равнодушие, некая рассеянность, сменявшаяся жестокостью. Чуждый осторожности, он словно был ввергнут во власть своих влечений, не подчиненных рефлексии. Его инфантильность, дополненная богатством и властью, раскрывала перед ним трагические возможности. Эта инфантильность чудовищна. Перед нами ребенок, который обладает возможностями взрослого человека, и возможности эти, скорее, не инфантильные, а архаические — и этот момент в рассуждениях Батая надо особо выделить. Такой человек похож на каннибала, а еще точнее, на одного из своих германских предков, не скованных условиями цивилизации, пишет Батай, приводя также многие примеры разнузданной жестокости феодалов. В жизни де Рэ архаика сыграла большую роль, поскольку он был наивен и столь же чужд разуму и расчетливости, сколь и мошенническим помыслам. Маршал полностью усвоил дикость и разнузданность своего окружения; на воспитание де Рэ повлияла лишь жестокость воина, которой, как и во времена древних германцев, сопутствовали невероятное мужество и неистовство дикого зверя[92].
Я не случайно привожу столь подробно мнение Батая о причинах садизма и жестокости де Рэ. Дело в том, что и в наше время можно встретить преступников и преступления, сходные с этим маршалом и его деяниями, для этого достаточно вспомнить хотя бы Чикатило. Поэтому исследование личности и причин поведения де Рэ является для нас довольно актуальным. Если поставить перед собой задачу объяснения его поступков, можно попытаться ее решить, хотя за давностью лет и недостаточностью информации сделать это будет весьма непросто.