Страх Мудреца. Дилогия
Шрифт:
Его глаза были спокойные, умные, и слишком уж знающие, чтобы это было к добру.
Кадикус впустил меня и провел на тоже место что и раньше.
– Извините меня, я на минутку,- сказал он.
– Я провожу эксперимент, я должен проследить за ним, а то, боюсь, он сорвется. Он быстро поднялся вверх по ступенькам ведущим в другую часть башни.
Поскольку мне больше не чем было заняться, я снова стал разглядывать его выставку колец, я вдруг осознал, что человек может догадаться о его
Кадикус вернулся как раз когда я раздумывал не стащить ли мне одно из его золотых колец.
– Я не был уверен, хотите ли вы ваши кольца обратно, -сказал Кадикус.
Я взглянул обратно на столик и увидел их на подносе.
Казалось странным, что я не заметил их раньше.
Я поднял их и сунул их во внутренний карман плаща.
– Премного благодарен, - сказал я.
– И возьмет ли вы лекарство для Маера сегодня?
– Спросил он.
Я кивнул, надувшись горделиво.
Когда я кивнул, движение головой заставило мою голову кружиться.
И только потом я понял в чем проблема: я выпил полную чашку чая Маера.
В ней было немного опиума.
Или вернее, немного для того, кто испытывает боль и постепенно отвыкает от офалумовой зависимости.
Однако, для кого-то вроде меня опиума там было предостаточно.
Я чувствовал, как он постепенно начинает действовать, теплая вялость разливается по моим костям.
Все, казалось, движется немного медленнее, чем обычно.
– Сегодня Маер, казалось, рьяно желал своего лекарства, - сказал я, с особой осторожностью пытаясь говорить ясно.
– Боюсь, у меня нет времени на светские беседы.
– Я был не в том состоянии, чтобы играть полоумного дворянина в течение длительного времени.
Кадикус серьёзно кивнул и вернулся за свой рабочий стол.
Я, как обычно, последовал за ним, изобразив мое лучшие выражение любопытства.
Я наблюдал одним глазком за тем, как Кадикус смешивает лекарство.
Но мой ум был одурманен опиумом, и то, что осталось, было сосредоточено на других вопросах.
Маер едва говорил со мной.
Стейпс не доверял мне с самого начала, а пташки летают здоровее прежнего.
Хуже всего то, что я был заперт в своих комнатах, в то время как Денна ждала вниз по улице Тиннери, без сомнения, удивляясь, почему я не пришел к ней.
Я поднял глаза, поняв, что Кадикус что-то спросил у меня.
– Извините?
– Не могли бы вы передать мне кислоту?
– повторил Кадикус, когда он закончил отмеривать часть листьев в свою ступку с пестиком.
Я взял стеклянный графин и уже было начал передавать ему, как вспомнил, что я же просто невежественный молодой лорд.
Я не могу отличить соль
Я даже не знаю, что такое кислота.
Я не покраснел и не замялся.
Я не вспотел и не заикался.
Я родился Эдема Руэ, и даже находясь под воздействием наркотика, я актёр до мозга костей.
Я встретил его взгляд и спросил: - Вот это, не так ли?
Дальше только чистые бутылки.
Кадикус одарил меня долгим, подозрительным взглядом.
Я одарил его лучезарной улыбкой.
– У меня хороший глаз на детали,- сказал я самодовольно.
– Я уже дважды наблюдал, как вы делаете это.
Бьюсь об заклад, при желании я смог бы смешать лекарство Маера сам.
Я вложил в свой голос всю невежественную самоуверенность, которую только смог найти в себе.
Это настоящий отличительный признак дворянина.
Непоколебимое убеждение, что они могут сделать все, что угодно: дубить кожу, подковать лошадь, обжигать керамику, пахать поле...
если им это действительно понадобится.
Кадикус посмотрел на меня какое-то время, затем начал отмерять кислоту.
– Осмелюсь сказать, что вы бы смогли, юный сэр.
Через три минуты я шел по коридору с теплым флаконом лекарства в моей потной ладони.
Это почти не имеет значения, обманул я его или нет.
Имело значение, что по какой-то причине Кадикус стал подозревать меня.
Глаза Стейпса метали молнии в мою спину, когда он впустил меня в покои Маера, а Алверон же игнорировал меня пока я наливал новую порцию яда в птичью кормушку.
Милые создания галдели в своей клетке с разъяряющей энергией.
Я выбрал длинный путь обратно в свои комнаты, чтобы получше изучить планировку поместья Маера.
У меня уже был наполовину спланированный план побега, но подозрения Кадикуса толкнули меня добавить к нему завершающие штрихи.
Если птички не начнут умирать завтра, пожалуй в моих интересах лучше будет исчезнуть из Северена так быстро и тихо, как это только возможно.
Поздно ночью, когда я был достаточно уверен в том, что Маер не вызовет меня, я выскользнул из окна моей комнаты и провёл тщательное исследование садов.
Там не было стражи так поздно ночью, но мне пришлось увернуться от полдюжины парочек, прогуливающихся при лунном свете.
Еще были две парочки прижимающихся друг к другу в романтической беседе - одна в беседке, другая на балконе.
На последнюю парочку я чуть не наступил, когда перебирался через изгородь.
Они не гуляли и не разговаривали в общепринятом смысле, но их деятельность была романтичной.
Они не заметили меня.
В конце концов я нашёл путь на крышу.
Отсюда я мог видеть всю территорию поместья.