Страх Мудреца. Дилогия

Ротфусс Патрик

И даже не потому, что комната имела свой исключительно хороший винный буфет, хотя это тоже было довольно приятным.

Нет. Мои новые комнаты были лучше, потому что в них имелось несколько мягких табуретов, которые были идеальны для игры на моей лютне.

Так неудобно играть в кресле с подлокотниками, даже недолго.

В моей предыдущей комнате, обычно в итоге я оказывался сидящим на полу.

Я решил, что когда-нибудь приобрету в комнату такие же стулья, подходящие

для моей лютни.

Или возможно для моих выступлений.

Мне нужно было время, чтобы придумать что-нибудь соответствующе претенциозное.

Стоит ли говорить, что я был доволен недавним поворотом событий.

Чтобы как-то отпраздновать, я открыл бутылку хорошего, темного фелоранского вина, расслабился, и принес мою лютню.

Я начал быструю и легкую разминку, проигрывая “Тинтататорин”, чтобы размять свои пальцы.

Затем я играл приятно и легко, постепенно знакомясь со своей лютней заново.

К тому времени, когда я проиграл где-то с полбутылки, я разогрелся и моя музыка была нежной и радостной как кошка в солнечных лучах.

Именно тогда я услышал позади себя шум.

Я остановился с резким шумным звуком и вскочил на ноги, ожидая Кадикуса или охранников, или другой смертельной беды.

Однако, я обнаружил Маера, улыбающегося смущенно, будто напроказивший ребенок.

– Я полагаю, ты находишь свои новые покои удовлетворительными?

Я собрался и слегка поклонился.

– Это довольно много для такого как я, ваша светлость.

– Это довольно мало, учитывая мой долг перед тобой,- сказал Алверон.

Он сел на ближайший диван и любезным жестом указал, что я волен занять свое.

– Что это было, то что ты играл сейчас?

Я вернулся в своё кресло.

– Это не было настоящей песней, ваша светлость.

Я просто наигрывал.

Маер поднял бровь.

– Это было твоё собственное произведение?
– Я кивнул, и он махнул мне.

– Я сожалею, что перебил тебя.

Прошу, продолжай.

– Что вы хотите услышать, ваша светлость?

– Я знаю наверняка, что Мелуан Лаклесс любит музыку и сладкие слова, - он сказал.

– Что-нибудь соответствующее.

– Есть много видов сладкого, ваша светлость,- сказал я.

Я играл начало "Ожидания фиалки". Звуки были лёгкими, светлыми и грустными.

Затем я перешел на «Песнь о Савиене», мои пальцы быстро перебирали запутанные аккорды, делая ее звучание настолько сложным, насколько она таковой и была.

Алверон кивнул сам себе, пока он слушал, выражение его лица становилось все более довольным.

– И сочинять ты тоже можешь?

Я просто кивнул.

–

Могу, ваша светлость.

Хотя на то чтобы делать подобные вещи как следует требуется время.

– Как долго?

Я пожал плечами.

– День, два или три.

В зависимости от вида песни, которую вы хотите.

Со словами дело проще.

Маер наклонился вперед.

– Меня очень радует, что хвала Трепе не оказалась преувеличенной, - сказал он.

– Я признаюсь, что я переместил тебя в эти покои имея в виду не только благодарность.

Проход соединяет их с моими собственными комнатами. Нам придется часто встречаться, чтобы обсуждать моё ухаживание.

– Это должно быть действительно удобно, ваша светлость, - я сказал, тщательно подбирая свои следующие слова.

– Я узнал историю ее семьи, но этого недостаточно для ухаживания за женщиной.

Алверон тихо рассмеялся.

– Ты должно быть принимаешь меня за дурака,- сказал он мягко.

– Я знаю, тебе понадобится встретиться с ней.

Он будет здесь через два дня, она посетит нас с толпой других дворян.

Я объявил месяц торжеств в честь избавления от моей долгой болезни.

– Умно,- похвалил я его.

Он пожал плечами.

– Я организую что-нибудь, чтобы свести вас друг с другом поскорее.

Тебе что-нибудь требуется для твоего искусства?

– Большого количества бумаги должно быть достаточно, ваша милость.

Чернила и ручки.

– Ничего больше?

Я слыхал о поэтах, которым требуются определенные экстравагантные вещи для помощи им в сочинении. Он сделал невнятный жест.

– Определенный тип напитка или пейзажа?

Я слышал о поэте, достаточно известном в Ренере, который держит под рукой мешок гниющих яблок.

Когда его покидает вдохновение, он открывает мешок и дышит их испарениями.

Я рассмеялся.

– Я музыкант, ваша светлость.

Оставьте поэтов их суеверным сотрясаниям костей.

Все что мне нужно – это мой инструмент, две хороших руки, и знание своего предмета.

Это, похоже, тревожило Алверона.

– Ничего, чтобы помочь твоему вдохновлению?

– Я бы хотел, чтобы вы отпускали меня свободно бродить по владению и Нижнему Северену когда я захочу, ваша светлость.

– Конечно.

Я слегка пожал плечами.

– В таком случае, у меня есть все, что нужно для вдохновения в пределах досягаемости.

Я едва ступил на улицу Тиннери, когда увидел ее.

Казалось странным, что после нескольких месяцев бесплодных поисков, я так легко смог встретить ее теперь.