Страх Мудреца. Дилогия
Шрифт:
– И этот парень исполняет песни для всех в таверне.
– Мане плеснул немного бренди в стакан Сима.
Не нуждаясь в приглашении Сим ухмыльнулся и выпил его.
Мане прошагал своим стаканом по столу и снова поставил его в круг.
– В следующем месяце появляется еще пара людей в его цветах и показывает кукольное представление.
– Он снова подлил бренди, и Сим выпил его.
– На следующий месяц показывают спектакль.
– И снова.
Потом Мане взял свою пустую
– Затем появляется сборщик налогов, одетый в те же цвета.
– Мане нетерпеливо постучал пустой кружкой по столу.
Сим на мгновение сидел непонимающе, потом поднял свою кружку и плеснул немного пива ему.
Мане пристально посмотрел на него и снова строго постучал кружкой.
Сим со смехом вылил остаток пива в кружку.
– Мне все равно ежевичный бренди больше по вкусу.
– Лорду Понсингтону больше нравятся его налоги, - сказал Мане.
– И людям нравятся развлечения.
А сборщик налогов предпочитает не быть отравленным и закопанным в неглубокой могиле за старой мельницей.
– Он отглотнул пива.
– Так что, все складывается хорошо для каждого.
Вил наблюдал за разговором серьезными темными глазами.
– Теперь все более понятно.
– Все не всегда так корыстно, - сказал я.
– Трепе искренне хочет помочь музыкантам улучшить свои навыки.
Некоторые дворяне обращаются с их артистами, как с лошадьми в конюшне, - я вздохнул.
– Даже это было бы лучше, чем то, что у меня есть сейчас, то есть ничего.
– Не продавай себя слишком дешево, - сказал Сим бодро.
– Подожди и найди себе хорошего покровителя.
Ты заслуживаешь этого.
Ты не хуже других музыкантов здесь.
Я молчал, слишком гордый, чтобы сказать им правду.
Я был беден настолько,
насколько никто из них не понял бы.
Сим был Атуранцем благородных кровей, а в семье Вила были торговцы шерстью из Ралиена.
Они считали, что быть бедным - это не иметь денег, чтобы выпивать так часто, как им хотелось.
С грядущей платой за обучение я не осмеливался даже потратить гнутый пенни.
Я не мог купить свечи, чернила или бумагу.
У меня не было ни украшений, чтобы заложить, ни пособия, ни родителей, которым можно было написать.
Ни один уважаемый ростовщик не дал бы мне и тонкого шима.
Неудивительно, учитывая, что я был сиротой без корней из Эдема Ра, чье имущество вмещалось в мешок.
И этот мешок не был бы большим.
Я поднялся на ноги, прежде чем разговор стал бы неловким.
– Пришло время сыграть что-нибудь.
Я подобрал свой футляр с лютней и пошел к углу барной стойки, где сидел Станчион.
–
– спросил он, проводя рукой по бороде.
– Сюрприз.
Станчион, начавший было слезать со стула, остановился.
– Это не такой
сюрприз, который заставит народ устроить драку или поджечь мое заведение?
Я покачал головой, улыбаясь.
– Хорошо, - он улыбнулся и направился к сцене.
– Тогда я люблю сюрпризы.
Глава 6
Любовь.
Станчион вывел меня на сцену и принес кресло без подлокотников.
Затем он подошел к краю сцены, чтобы пообщаться с аудиторией.
Я повесил плащ на спинку кресла, когда свет начал гаснуть.
Я положил потертый футляр для лютни на пол.
Он был даже более потрепанным, чем я сам.
Когда-то он выглядел вполне опрятно, но это было множество лет и столько же миль тому назад.
Теперь же кожаные крепления затвердели и потрескались, а сам футляр
был не толще пергамента, в некоторых местах.
На нем осталась лишь одна оригинальная застежка, искусно выполненная из серебра.
Я как смог заменил остальные, так что теперь футляр щеголял несочетающимися застежками из полированной меди и тусклого железа.
Но внутри футляра лежало нечто совсем иное.
Внутри была причина, из-за которой я сражался за завтрашнюю оплату семестра.
Я неплохо сторговал цену за нее, но она все равно стоила мне больше денег, чем я когда-либо тратил на что-нибудь за всю свою жизнь.
Она стоила столько, что у меня не осталось денег на подходящий футляр и пришлось использовать старый, укрепив его лоскутами ткани.
Дерево было цвета темного кофе, и свежей земли.
Изгиб корпуса был совершенен, как бедро женщины.
В ней сочетались приглушенное эхо, чистый звук струн, и мелодичное бренчание.
Моя лютня.
Моя осязаемая душа.
Я слышал, что поэты пишут о женщинах.
Они слагают стихи, воспевают их, и врут.
Я видел моряков на берегу, безмолвно вглядывающихся в медленно катящиеся морские волны.
Я видел бывалых солдат с огрубевшими сердцами, с глазами заполнявшимися слезами при виде развевающегося на ветру флага их короля.
Послушайте меня: эти люди ничего не знают о любви.
Вы не найдете ее в словах поэтов или тоскующих глазах моряков.
Если вы хотите узнать о любви, посмотрите на руки бродячего артиста, когда он играет музыку.
Бродячий артист знает.
Я окинул взглядом мою аудиторию, пока она все еще медленно увеличивалась.
Симмон с энтузиазмом помахал рукой, и я улыбнулся в ответ.