Страх Мудреца. Дилогия

Ротфусс Патрик

Некоторые комнаты имели слишком мало или слишком много стен.

Многие комнаты не имели потолка и высоко над ними виднелось странное небо, полное незнакомых звезд.

Всё в этом месте было немного искажено.

В одной из комнат вы могли увидеть в окне весенние цветы, в то же время как окно через зал было покрыто изморозью.

Это могло быть время завтрака в зале, в то время, как рядом со спальней смеркалось.

Поскольку все в доме было неправильным,

ни одни из дверей и окон плотно не прилегали.

Их можно было закрыть, даже запереть, но никогда этого не сделать быстро.

И поскольку он был таким огромным, особняк имел много дверей и окон, поэтому в нем было очень много входов и выходов.

Джекс не обращал внимания на все это.

Вместо этого он помчался к вершине самой высокой башни и приложил к губам флейту.

Он излил прекрасную мелодию в чистое ночное небо.

Не простая птичья трель, это была мелодия, которая лилась из его разбитого сердца.

Она была сильной и печальной.

Она порхала, как птица со сломанным крылом.

Услышав это, луна спустилась к башне.

Бледная, круглая и прекрасная, она стояла перед Джексом во всем своем великолепии, и в первый раз в жизни он почувствовал себя в одном дыхании от счастья.

Они говорили тогда, на вершине башни.

Джекс поведал ей о своей жизни, его сделке и о своем долгом одиноком путешествии.

Луна слушала, смеялась и улыбалась.

Но в конечном итоге она с тоской посмотрела в сторону неба.

Джекс знал, что это было предсказуемо.

– Останься со мной, - умолял он.

– Я смогу быть счастлив, только если ты будешь со мной.

– Я должна идти, - сказала она.

– Мой дом на небесах.

– Я сделал дом для тебя, - сказал Джекс, указывая на огромный особняк под ними.

– Здесь достаточно неба для тебя.

Пустое небо все для тебя.

– Я должна идти, - сказала она.

– Я отсутствовала слишком долго.

Он поднял руку, чтобы схватить ее, но затем остановился сам.

– Время это то, что мы делаем с ним здесь, - сказал он.

– Твоя спальня может быть зимой или весной, все по твоему желанию.

– Я должна идти, - сказала она, взглянув наверх.

– Но я хочу вернуться.

Я есть всегда и неизменна.

И если ты сыграешь на своей флейте для меня, я приду опять.

– Я дал тебе три вещи, - сказал он.

– Мелодию, дом и мое сердце.

Если ты должна уйти, не дашь ли ты мне три вещи взамен?

Она рассмеялась, упершись руками в бока.

Она была обнаженная, как луна.

– Что я могу сделать, чтобы я могла попрощаться с тобой?

Но

если это от меня зависит, спроси и я дам тебе это.

Джекс почувствовал, что его рот пересох.

– Первое, что я хочу попросить тебя - докоснуться до твоей руки.

– Одна рука пожмет другую и я выполню твою просьбу.
– Она протянула к нему свою сильную и гладкую руку.

Поначалу она казалась холодной, затем удивительно теплой.

Гусиная кожа побежала по руке Джекса вверх и вниз.

– Во-вторых, я попрошу поцелуй, - сказал он.

– Один рот попробует вкус другого, и я выполню твою просьбу.
– Она наклонилась близко к нему.

Ее дыхание было свежим, ее губы были крепкими, как фрукты.

Поцелуй взабрал у Джекса дыхание и впервые в жизни его рот изогнулся в первой улыбке.

– И какая же третья вещь?
– спросила луна.

Ее глаза были темными и мудрыми, ее улыбка была довольной и знающей.

– Твое имя, - выдохнул Джекс.

– Чтобы я мог называть тебя им.

– Одно тело...
– начала луна, выступив вперед с нетерпением.

Затем она остановилась.

– Только мое имя?
– спросила она, скользя своей рукой по его талии.

Джекс кивнул.

Она наклонилась ближе и сказала тепло в его ухо: - Людис.

И Джекс достал черную железную шкатулку, закрыл крышку и поймал внутрь ее имя.

– Теперь у меня твое имя.
– сказал он решительно.

– Так что у меня есть власть над тобой.

И я говорю тебе остаться со мной навсегда, чтобы я мог быть счастлив

И так это и случилось.

Шкатулка не долго была холодной в его руках.

Она потеплела, а внутри он мог чувствовать ее имя, порхающее, как мотылек по оконному стеклу.

Возможно Джекс слишком медленно закрывал шкатулку.

Возможно он провозился с замком.

Или, возможно, он был неудачником во всем.

Но в конце концов он сумел поймать часть лунного имени, но не все.

Таким образом Джекс мог удерживать ее на некоторое время, но она всегда ускользала от него.

Прочь от его разбитого особняка, назад в свой мир.

Но тем не менее, у него была часть ее имени, и поэтому она всегда должна была возвращаться.

Хеспи оглядела нас, улыбнувшись.

– И вот почему луна всегда изменяется.

– И именно там Джекс удерживает ее, когда ее нет на нашем небе.

Он ловит ее и держит на месте.

Но действительно ли он счастлив, известно только ему.

Это был долгий момент тишины.

– Это, - сказал Дедан, - чертовски крутая история.