Страна Арманьяк. Корсар.

Башибузук Александр

– А воевать я с кем буду?
– угрюмо буркнул Франциск, явно не обрадованный просьбой.
– Он обещается набрать тысячу ломбардцев. Причем, на свои деньги, в счет будущей оплаты.

– Ваше высочество, единожды предав...

– Формально...
– воспользовавшись паузой, спокойно заметила дюшеса, поглаживая сидевшего у нее на руках белоснежного хорька.
– Формально, он не совершал преступлений пред короной Бретани. Вы же просите; передать де Монфора в ваши руки. На каком основании? Да, он возможно предал государя Карла, но не будем забывать, ломбардец кондотьер, то есть наемник, и вполне может отговориться несвоевременной

оплатой. Тем более, справедливый суд в данных условиях невозможен. Мы понимаем и разделяем ваши чувства, но, к сожалению, должны руководствоваться буквой закона. К тому же, как вы слышали, граф, его услуги нами востребованы в настоящий момент...

– Вот-вот...
– поддакнул дюк своей жене.
– У меня каждое копье на счету.

Честно говоря, я уже был готов к подобному ответу. Франциск воюет с Пауком, война это деньги, а с деньгами у него, на данный момент достаточно неважно. Свидетельств тому много: безбожно задрал пошлины, ввел пару новых налогов на войну, обдирает купцов...

– Сир...
– я опять склонился в поклоне.
– Смею предложить выход из данного положения.

– Какой?..
– Франциск саркастически улыбнулся и ожесточенно поскреб плохо выбритый подбородок.
– Предоставите мне две тысячи спитцеров?

– Для вас их наймут...
– пришлось постараться, чтобы моя улыбка не смазала торжественность момента.
– А я обеспечу оплату, пять тысяч ливров серебром, завтра же, к концу дня...

Усталые глаза дюка мгновенно стали похожи на прицел зенитной установки. Дюшеса едва заметно улыбнулась, и эта улыбка предназначалась мне.

– Залог? Проценты? Сроки? Кого вы представляете, граф?
– дюк заговорил сухими рублеными фразами.

– Залог - формальный, точно отвечающий сумме, никак не больше. Подойдут даже земельные угодья...
– скромно потупился я.
– Проценты - минимальные, ниже общепринятых, практически тоже формальные. Сир, в конце концов, у нас общий враг. А представляю я, только себя и своего покойного государя. Сам займ предоставит дом Вельзеров.

– Граф, вы отдаете отчет своим словам? У него сейчас нет таких сумм...
– недоверчиво пробурчал Франциск.
– И вообще, такие условия, эти скряги...

– Граф де Граве, успел зарекомендовать себя, в наших глазах, человеком слова...
– осторожно напомнила о себе дюшеса.

Я мысленно изнасиловал ее со всей страстью и пылом. Нет, женщины рода Фуа, это что-то! Богини ептыть, все без исключения! И умные богини!!!

– Сам Вельзер, готов немедля обговорить с вашим аудитором условия и формальности.

– А десять?
– после некоторого раздумья выдавил из себя дюк.
– Я даже готов отдать в залог серебряные рудники...

– Сир, я действую только в пределах своих возможностей...
– пришлось немного осадить герцога.
– Шесть, и не больше.

– Нет, ты смотри какой негодяй и бесчестный предатель...
– задумчиво проворчал герцог.
– Я насквозь вижу этого ломбардца...

– Вы очень проницательны, мой господин...
– заметила герцогиня.
– И справедливы...

А я восхитился самим собой. Как же это тонко, оплатить денежкой Паука, войну против него самого. Да еще получить земельки за это и решить свои же проблемы. Ну ты и хват, Жан Жаныч...

Вопрос с Николя де Монфором графом де Кампобассо, решился очень быстро. Впрочем, не буду забегать вперед, он далеко еще не решился; герцогская чета все же элегантно меня надурила, ограничившись

некой правовой поддержкой операции, и свалив все дело на меня же.

Черт... казуисты хреновы, театралы, мать вашу... Если бы я знал, и без вас бы справился. Но все равно, так тоже должно нормально получиться...

ГЛАВА 12

Я приостановился перед большой двустворчатой дверью, сплошь покрытой затейливой резьбой, выдохнул, а затем решительно распахнул ее.

– Кавалер ордена Золотого Руна, баннерет Бургундии, гранд-камергер двора его высочества Максимилиана Австрийского, граф де Граве барон ван Гуттен, со свитой!!!
– немедленно проревел церемониймейстер и пристукнул жезлом об пол.

В нос густо шибануло запахом пряностей, парфюмерных притираний, потом, гарью и прелой соломой, пополам со смрадом собачьего дерьма. Чеканя шаг, я сделал с десяток шагов, остановился перед парным троном, во главе огромного составленного буквой 'п' стола, после изысканного поклона представился и представил своих людей.

– Мы рады вас видеть, граф...
– дюк важно и со значимостью кивнул мне.
– Присоединяйтесь к нам.

Дюшеса промолчала, но не забыла одарить нас благосклонной улыбкой.

Тут же ко мне подскочил главный распорядитель пиршества и с поклоном предложил пройти на свое место за столом, почти рядом с государями Бретани. Его заместители, обратились к Логану. Луиджи и Пьетро, никто ничего не предложил - их доля стоять за своим господином и всячески прислуживать ему.

Я жестом остановил распорядителя, на мгновение замер, почувствовав чей-то взгляд, в буквальном смысле прожигавший мне спину и решительно развернулся к его обладателю. И не ошибся...

С красным как у рака лицом, граф Кампобассо не сводил с меня глаз, судорожно сжимая в руке кинжал, которым перед этим разрезал окорок. Его оруженосец, Джанлука д'Ампьяццо, сидевший рядом, в точности копировал своего господина, вот только лицо у него было мертвенно бледное.

Не ожидали, мляди? А вот он и я...

Гулко забухало сердце в груди, заглушая стук каблуков об полированные каменные плиты пола.

– Я, кавалер ордена Золотого Руна граф де Граве, обвиняю тебя Николя де Монфор граф де Кампобассо, в заговоре против Бургундии, предательстве и покушении на моего сюзерена, его высочества Карла Смелого Бургундского. Помимо этого, обвиняю в оставлении поля боя без приказа, трусости и прочих мерзостях, недостойных благородного кабальеро!
– Замшевая перчатка мирно покоящаяся в моей правой руке, взлетела в воздух и смачно влепилась ломбардцу прямо в лицо.

– А я, юнкер ван Брескенс...
– Тук тоже сделал шаг вперед и с размаху залепил ржавой кольчужной перчаткой в морду оруженосцу графа.
– Обвиняю тебя Джанлука д'Ампьяццо, в прямом пособничестве, оным преступлениям. И... и в содомском грехе...

Я про себя улыбнулся. В этом весь Тук, жуткий скряга и жмот, зажабил свою тонкую замшевую и выбрал в арсенале шебеки рваный хлам. Но ничего, так даже эффектней получилось.

Гул, ропот и треньканье музыкальных инструментов, мгновенно утихли. Даже стало слышно потрескивание свечей в шандалах, и легкое шуршание развиваемых сквозняком, богато шитых золотом гобеленов на стенах. Громко испортил воздух кто-то из множества фигляров и шутов, развлекавших пирующих, немедленно схлопотав по башке от близстоящего распорядителя.