Страна, которой нет
Шрифт:
Да неужели?
У нас много ходило слухов о твоем переводе - кто бы мог подумать, так что - двое моих приятелей, один даже родня немного, хотели бы с тобой кое что обсудить - мой перевод?
– нет, твои служебные дела, они из истихбарат аскарийя.
«Убью, - подумал Амар.
– И этих убью. Нашли время со своей вербовкой. Нашли время и нашли место».
Приводи своего родича и приятеля ко мне вечером в пятницу вечером, адрес не изменился, познакомишь, поговорим и о моих служебных делах – да нет, боюсь, в пятницу будет уже поздно – а когда
а пальцы уже болят, не ноют даже, а болят, набирая буквы прямо в кармане, потому что к инспектору Максуму тоже могли подойти так или как-то иначе и он мог пойти, потому что не ждал, а Амар ждет...
– cейчас - а где - вот там, на той веранде, вон мои приятели, видишь, те двое, и место хорошее - наверное, хорошее, а как же ты меня так срочно нашел - да по служебному трекеру же, как еще - да, действительно, я его стараюсь не отключать.
Это волна, знает он, это волна - но, что еще важнее, он не один. Сообщение отправлено и принято, на веранде ничего не произойдет, по крайней мере сразу, а потом станет поздно. Это шевеление в воде - не маленькая коричневая рыбка, а кончик щупальца. А дальше идет все щупальце, а за ним - гигантский кракен по имени истихбарат жайша. Берегись, охотник. И не охотник тоже берегись.
Рафик аль-Сольх, семья аль-Сольх
– Вот заключение нашего аудитора, проверившего базу данных предприятий в Карнатаке. Там был осуществлен взлом. Все, что содержится в базе насчет Абдула Хафиза Тарара – подделка. Разумеется, вся система готова для независимой оценки, и я хотел бы попросить о ней, господин Штааль.
– Да, разумеется. Я распоряжусь. – Рафик аль-Сольх явственно услышал через это вежливое обещание «я уже распорядился, но вашу лояльность к интересам следствия тоже оценил». – Спасибо, я так и думал.
– Все службы концерна в вашем распоряжении.
Мы оба знаем, что 95 процентов серьезных взломов осуществляется изнутри - полностью или отчасти. Но есть "изнутри" и "изнутри". Если кто-то был неосторожен, если кто-то продал информацию, если куда-то внедрили засланца - это пустяки, тогда мы - жертва. Если нас подвели другие, несемейные сектора концерна, может быть, даже европейские - это неприятно, но терпимо. Мы ценны для партнеров доступом к местным ресурсам - и тех, кто посмел рискнуть благополучием семьи аль-Сольх, раздавят свои же. В очередь выстроятся. Если им дадут и нам дадут, потому что интерпретация зависит от доброй воли...
Рафик думает об этом, чтобы не думать о другом. Фарид спрашивал о Бреннере. Фарида нигде нет. Бреннер и его ассистент не выходят на связь. При этом, Бреннер, как минимум, находится на месте, в гостинице. Но разговаривать не хочет. Что это может значить?..
Если взглянуть со стороны – все почти в порядке. Господин замминистра, полуглава семьи аль-Сольх, уже наполовину оправданной семьи аль-Сольх, - о эта проклятая
Как просматривает? Быстро, очень быстро. Безумно дорогая, Рафику аль-Сольху лично известно, насколько дорогая суперпроизводительная система то и дело идет радужными волнами интерференции. Человек за столом на долю секунды снижает темп, досада проявляется только в едва слышных коротких резких выдохах.
Господин замминистра разглядывает Валентина Штааля и думает, что ему почти повезло с преследователем.
Почти, потому что совсем повезло бы - с преследователем, которого можно было бы купить и который остался бы куплен. Деньги дешевле всего. Валентину Штаалю по прозвищу "Две Змеи" всегда нужна была власть - и власть на своих условиях. Поэтому дешевым вымогательством он заниматься не станет, зато трудно предугадать, куда свернет - и что попросит за свои услуги. Но, скорее всего, размер просьбы будет зависеть от сложности положения концерна. Реального положения.
– Господин замминистра, еще раз постарайтесь вспомнить, не слышали ли вы от Фарида чего-либо существенного? Это могла быть мелочь. Имя женщины, например. В день открытия конференции он был немного слишком возбужден…
– Я это тоже заметил. И еще он очень интересовался господином Бреннером - у меня интересовался. Я послал его в архив, но туда он не попал. Видимо, не успел.
– В архив?
– Я счел, что в этом возрасте запроса "папа, расскажи" недостаточно, чтобы получать информацию.
– Чем он еще интересовался? Мне думается, что еще рано изымать его компьютер для анализа, но…
– Вами, господин Штааль.
– Мной?.. – пауза длится совсем недолго, и в нее втискивается полуулыбка. – У Фарида… эм-м… разнообразная политическая ориентация. Что именно его интересовало?
– Ваш доклад. Тот доклад.
– Интересный эффект. Попробую давать его нерадивым сотрудникам, может быть, они тоже начнут пропадать… а я не буду искать. – Слишком молодой для своего места, слишком холодный человек, наверное, шутит. Точно. Глаза улыбаются.
– Интересное совпадение.
– соглашается Рафик.
– Бреннер вел для "Вуц Индастриз" переговоры с президентом Тахиром.
– Успешные, как я понимаю.
Кто бы иначе о них рассказывал в этих обстоятельствах?
– Они успели договориться, и Бреннер успел доложить о результате.
– Кто знал?
– вскидывает голову Штааль.
– Дубайское руководство компании, партнеры - "Вуца" и Бреннера - руководство индийского филиала. Я.
Валентин Штааль, Две Змеи, слегка подается вперед и смотрит, не мигая.
Прикидывает, как это может выглядеть со стороны верховной власти? Паршиво, очень паршиво. Так, словно не добившись результатов на переговорах, кто-то из «Вуца» решил устранить Тахира – и сделал это либо вызывающе нагло, либо столь же вызывающе неумело. Может быть, никто не засек, что Афрасиаб Усмани, член кабинета президента Тахира, уже вышел на связь с Рустемом аль-Сольхом и запросил подтверждения того, что все гарантии и договоренности по сделке остаются в силе – но рассчитывать на это нельзя ни в коем случае.