Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя

Полунов Юрий

В начале августа 1535 года Борд направил следующее письмо в Лондон приору Чартерхауса:

«После [моего] сердечного представления нашему дорогому и возлюбленному Духовному Поводырю и Преподобному Отцу – Настоятелю Великой Шартрезы, он приветствовал и благословил Вас именем Иисуса Христа, будучи уверенным, что Вы любите Бога и во всем повинуетесь нашему владыке Королю. Он был очень огорчен, узнав о преднамеренных и резких высказываниях, допускаемых Вами в былые времена. Он не желает от Вас ничего иного, кроме того, чтобы Вы потрудились во благо своих близких, и если скончается кто-либо из Ваших друзей, или кто-либо из их друзей, то взяли бы на себя труд известить об их смерти, дабы долг милосердия не был забыт и была бы принесена заупокойная молитва, pro defunctis exorare. Преподобный Отец сообщил Вам о поминальной службе в память о своем предшественнике; но другие письма он Вам не направлял и не собирается их писать, дабы не огорчать Его Величество Короля. Что касается меня,

то, как Вы знаете, у меня было разрешения покинуть монастырь еще до получения на то письменной лицензии (хотя этот уход, возможно, и был противен моей совести), и я решился посетить нашего Преподобного Отца, чтобы удостовериться, действительно ли Отец Джон Бэтменсон получил для меня лицензию в главном монастыре Ордена.

Искренне признаюсь Вам, что не могу, да никогда и не смог бы, жить в одиночестве, в полном заточении, ибо это противно моему здоровью. Кроме того, я был принят в Орден в нарушение Устава еще до достижения необходимого возраста, и по этой причине могу быть освобожденным от обетов. Я не получил диспенсацию от римского епископа, однако, Вы, будучи приором и распоряжаясь мною во время моего пребывания [в Чартерхаусе], должны снять с меня обеты, поскольку это не противоречит ни закону, ни праву…

Наш Преподобный Отец полагает, что достопочтенный эсквайр Мастер Кромвель и епископ Честерский считают все религии братскими [36] , и умоляет Вас ничего не предпринимать без их советов, ведомых Иисусу – любящему и хранящему Вас во всех Ваших деяниях.

Написано второго дня августа в келье Преподобного Отца незамедлительно после беседы с ним.

Молящийся за Вас,

Эндрю Борд, священник».

Внимательного читателя должен заинтересовать вопрос, какому приору Чартерхауса писал Борд? Ведь Хоутона казнили в начале мая 1535 года, а его приемника назначили примерно через год! Напрашивается невероятное предположение: посылая письмо в Лондон, Борд был уверен, что Хоутон жив, и поэтому именно ему адресовал послание.

36

Имеется, вероятно, в виду католицизм и протестантство.

Если все же допустить, что такая гипотеза верна, то значит, о казнях картезианцев он узнал позднее, после августа того же года (из приведенного ниже письма Кромвелю, написанного весной 1536 года, следует, что к этому времени Борд считал, что место приора вакантно, поскольку просил адресата «содействовать назначению хорошего приора в лондонский Чартерхаус»).

Неласковая родина

Продолжение следует

После посещения Великой Шартрезы Борд зачем-то направился в Тулузу и откуда вернулся в Англию (может быть, решил на родине восстановить здоровье после болезни, о которой писал Кромвелю в июльском, 1535 года, письме). Он вновь поселился в Чартерхаусе, в котором оставалось все меньше и меньше знакомых ему насельников, и, наблюдая за ужасающими действиями проводников антикатолической политики, пришел к выводу, что дни монастыря сочтены. Поэтому Борд решил еще раз предложить свои услуги Кромвелю, и незадолго до апреля 1536 года обратился с письмом к Государственному секретарю:

«С должным почтением смиренно приветствую Вас. Соответственно моему обещанию, о котором я писал в своих письмах из Бордо и Лондона [37] , направленных Вашей милости в этом месяце, я, Эндрю Борд, некогда монах Чартерхауза в Лондоне, обращаюсь к Вашей милости и полностью вверяю себя власти Бога и Вашей, дабы Вы могли распоряжаться мою так, как пожелаете.

Как я уже сообщал Вашей милости, я посылал Вам некоторые письма из-за моря, и поэтому не мог и не смогу в будущем доставлять их в желательное для Вас время. У меня есть достаточно свидетельств, что последний приор лондонского Чартерхауса по своему собственному побуждению подтвердил мою лицензию, позволяющую отойти (to depart) от служения религии. После этого я отправился за море, чтобы обогатиться новыми медицинскими знаниями, а сейчас нахожусь дома, в монастыре, где во времена приора Бэтменсона, мне была дана диспенсация. Получив ее, я направил Вам письмо, дабы Вы могли распоряжаться мною, как Вам будет угодно, ибо я не хочу ничего утаивать от Вас. Пятнадцать лет тому назад римский епископ своей буллой уже даровал мне право отойти от религии, чтобы я мог занять место суффрагана Чичестера. Но я так и не приступил к выполнению надлежащих обязанностей, предусмотренных этой должностью. Как бы я не поступал в прошлом, сейчас я готов подчиниться Вам, и если Вы пожелаете вернуть меня в лоно этой религии (реформированного католицизма. – Ю.Я.), то покорно склоню голову.

37

Эти письма, видимо, утеряны. В сохранившемся и цитированном выше письме Борда из Бордо ничего не говориться о каких-либо его обещаниях.

Господь будет милостив к тем, кто способствует

поддержанию Вашей милости в добром здравии и почете.

Молящийся за Вас, упомянутый Эндрю».

Итак, страх за собственную жизнь заставляет Борда допустить свой переход в протестантизм (хотя, может быть, это всего лишь мимикрия).

Предложение Борда было принято, и по распоряжению Кромвеля он отправился в Шотландию, для работы с тем же заданием, но, так сказать, на «внутреннем фронте». Последнее и самое обширное донесение Борда датировано 1 апреля 1536 года:

«Со смиренным приветствием и надлежащим почтением уведомляю Вашу милость, что в настоящее время нахожусь в Шотландии (Skotlond), где учусь в маленьком университете, который называется Глазго (Glasco), и одновременно практикую как врач [38] (что и раньше делал в различных странах и провинциях, чтобы заработать на жизнь). Заверяю Вас, что в тех местностях, где я побывал, мне довелось наблюдать, как королевскую благосклонность ищут самые различные люди, которые ранее были его противниками и говорили ужасные слова (исключение составляют некоторые схоласты). Я посетил дворец шотландских королей, побывал в домах у графа Аррана, именуемого Гамильтоном³⁸, у лорда Эйвондейла, именуемого Стюартом³⁹, и у многих леди и лордов, как духовных, так и мирских. Я знаю их мысли, так как они считали меня сыном шотландца, поскольку, чтобы больше им понравиться, я представлялся им как «Карр» (так звали моего кузина). Скажу в заключение кратко: не доверяйте шотландцам, хотя используют льстивые слова, все их речи лживы. Я искренне полагаю, что у Вас в Англии, помимо десяти тысяч шотландцев, находится неисчислимо много других иностранцев, которые своими дьявольскими словами приносят большой вред королевским подданным (особенно этим отличаются шотландцы). Так, когда я ехал через нашу страну, то повстречался и завел знакомство со многими сельскими жителями, англичанами, которые говорили мне, что не любят нашего доброго Короля. Возблагодарим Иисуса за то, что некоторые из них были наказаны, и что это послужило примером для остальных. И я также молю Господа, чтобы в Вашем королевстве никогда не было чужестранцев, особенно шотландцев, поскольку я не знаю иностранцев, которые бы хорошо относились к Англии, кроме тех случаев, когда они получают какую-либо выгоду, барыши и прочее. Во всех странах христианского мира, которые я объехал, мне не довелось встретить среди жителей этих стран англичан (если не считать учащихся школяров и дельцов).

38

В одной из своих книг Борд не без гордости писал, что среди его шотландских пациентов были два лерда (так в Шотландии именуют лордов).

Я молю Иисуса, чтобы иностранцы в Англии больше не наносили вреда нашей стране. Если я смогу сослужить службу Англии, а особенно моему суверену, Королю, а также Вам, то, как и любой другой человек, сделаю все, что будет в моих силах (хотя подобные деяния, возможно, и будут связаны с рисками и опасностью для жизни). Мое сердце принадлежит Вам…, и я никогда не смогу в полной мере отблагодарить Вас: ибо когда я был в непосильном рабстве (thraldom), как телесном, так и духовном, Вы проявили благородство, освободив меня и очистив мою совесть. Я также благодарен Вам за великую доброту, с которой Вы приняли меня в Бишопе Уолтэме и разрешили появляться у Вас один раз в каждые четыре месяца.

Как только я окажусь дома, я решусь вновь приехать к Вам, чтобы полностью подчиниться Вашей милости и выполнять все, что Вы пожелаете. Ибо из-за моего неразумения я, возможно, написал в этом письме нечто, что Вас не удовлетворит; но – и Господь мне судья – я был искренен во всем, что касалось моего суверена Короля и Вас. Когда я содержался в рабстве в Чартерхаусе и ничего не знал о благородных поступках Короля, и когда равным образом мне ничего не было известно о Вас, то поступал так, как и другие насельники монастыря, сводя дурными словами все доброе к ничтожности. Но оказавшись на пути к свободе, я ясно осознал невежество и слепоту своих и их деяний: ибо я никогда не знал что-либо, отличное от того, что они мне внушили, и они вынудили меня обратиться с полном надежд письмом к приору лондонского Дома, когда, в ожидании казни, он содержался в Тауэре. За все это я умоляю Вашу милость извинить меня; ибо, видит Господь…, я был рад обратиться к Вам по их просьбе, но не писал ничего, что, как полагаю, было бы направлено ни против моего Князя (Prince), ни против Вас, ни против каких-то других людей. Я молю Бога, чтобы Вы согласились содействовать назначению хорошего приора в Чартерхаус; ибо, поистине, там есть упрямые и своевольные молодые люди, которые немало делают для удовлетворения своего тщеславия, и ничуть не изменяясь, ведут себя как дети, и поэтому доброму приору должно относиться к ним как к детям. У меня есть новости, которые я собираюсь сообщить Вам, но предпочитаю [в этом письме] быть кратким, поскольку я устал от пребывания в скудных странах, чему свидетель Иисус Христос, да поддержит Он Вас вечно в здравии и благородных поступках.