Странное наследство
Шрифт:
– Не надо торопить события, мисс Томсон. Пока пусть все остается по-прежнему, дорогая!
– и Оливия отправилась спать, как обычно, в боковую комнатушку, где помещался только узкий топчан и небольшой столик с ящиками для постельного белья.
– Извините, миссис Дуглас, уж не охладели ли вы чувствами к своему мужу после венчания?!
– изумлению негритянки не было предела.
– Обычно в первую ночь ложиться с венчанным мужем боятся лишь юные девственницы и старые девы. Но вы-то уже ни та, и ни другая,
– мисс Томсон возмущенно таращила глаза и сокрушенно всплескивала пухлыми руками.
– Простите, если что я сказала не так, миссис Дуглас.
Прошла долгая неделя, но Оливия не спешила переходить под крылышко к мужу. Она не понимала себя. А потом до нее дошло, что она должна пережить и похоронить навсегда в своей памяти рассказ Берни о смерти Хелен. Берни не торопил свою юную жену принимать окончательное решение. Он понимал, что, освободившись от прежнего чувства вины перед Хелен, он частично переложил эту тяжесть на хрупкие плечи Оливии. И его жена не придет к нему до тех пор, пока в ее душе не уляжется боль ее сострадания к нему.
Над долиной сгущались тучи. Начал накрапывать редкий дождь. Он не хлынул сразу, а прибавлял мощи постепенно, не торопясь, словно брал разгон перед предстоящими затяжными дождями октября, рано или поздно переходящими в первый снегопад.
Оливия отправилась в хлев, чтобы собрать в гнездах яйца для вечернего омлета. Нахохлившиеся куры теперь рано садились на насест и довольно чутко дремали. Всполошенные ее появлением и ярким светом фонаря, они высовывали головы из-под крыльев и громко квохтали, будто в птичнике появилась лиса или койот.
Вернувшись в дом, она застала в столовой отца, который взволнованно ходил по столовой из угла в угол и о чем-то мучительно размышлял.
– Что произошло, папочка?
– Оливия озабоченно остановилась перед отцом.
– Ты что-то хочешь мне сказать, дорогой?
– Оливия, девочка моя, мне не слишком удобно говорить с тобой на эту тему, но я чувствую, что не все ладится у тебя с Берни Дугласом. Может быть, нам всем стоит уехать отсюда и оставить вас вдвоем?
– О чем ты говоришь, дорогой?
– Возможно, ты стесняешься. Но ведь ты совершенно измучила мужа! Рано или поздно у него окончится терпение, и он отправится в Смоки-Хилл, чтобы развеяться в публичном доме.
– Он никогда не сделает этого, папочка!
– Не будь самоуверенной, детка! Все может измениться в один миг.
– О, папочка! Наши отношения слишком искренни и откровенны, дорогой. Берни Дуглас любит меня и будет ждать, сколько окажется необходимо.
– Необходимо для чего?!
– отец был в недоумении.
– Чтобы мне привыкнуть к состоянию замужней леди, папа!
– Невозможно привыкнуть к тому, чего нет, Оливия.
– Берни тебе на что-то пенял,
– Дочка, ты недооцениваешь мужа! Настоящий мужчина не жалуется на жену. А тем более на любимую женщину.
– Ты уверен в том, что женщина любимая, папа?
– Ну, вот что, дорогая!
– и отец громко позвал: - Мисс Сара!
– Слушаю, мистер Смитт!
– негритянка появилась в дверях своей комнаты, вопросительно взглянула на Оливию и ее отца.
– Что-то случилось, миссис Оливия?!
– Ничего не случилось, мисс Томсон! Папа, что ты хотел сказать, дорогой?!
– Мисс Сара, уже давно пора мисс Роззи переселиться в одну из боковых комнат. Ту, где сейчас живет Оливия.
– А куда пойдет миссис Дуглас, сэр?
– Миссис Дуглас пойдет туда, где ей давно пора находиться, мисс Томсон! Помогите мне перенести ее вещи!
– Я все перенесу и без вас!
– огрызнулась Оливия, прекрасно понимая правоту отца.
– Там совсем немного вещей, папочка. Молитвенник, постельное белье и ночная сорочка… Слушаюсь, сэр! Иду исполнять ваше приказание!
– Глупышка моя!
– отец засмеялся, любуясь дочерью.
Рони Уолкотт и Берни вернулись, когда совсем стемнело. Они долго и старательно умывались на хозяйственном дворе, раздевшись по пояс, смывали пот и сажу, старательно поливая друг другу. Потом мужчины вошли в дом, растираясь жесткими полотенцами и слегка поеживаясь от холода. Натянув на себя чистые клетчатые рубашки, прошли к столу. Оливия и мисс Сара суетились вокруг стола, расставляя полные тарелки.
После ужина Оливия по привычке стала убирать со стола посуду, чтобы отнести ее на кухню.
– Идите, наконец, к своему мужу, миссис Дуглас! Как у него только хватает терпения нянчиться с вами, миссис Дуглас? Сегодня вам больше нечего делать на кухне, слышите? Уже совсем поздно!
– возмутилась Сара.
Оливия умылась под рукомойником на кухне и подумала о том, что пора соорудить на ранчо теплый душ для зимней поры.
– Пришла пожелать мне спокойной ночи, любимая?
Оливия согласно кивнула и стала неспешно раздеваться. Берни невозмутимо наблюдал за ней, но глаза его восторженно заблестели, когда она, совершенно обнаженная, направилась к нему.
– Я пришла к тебе навсегда, Берни! Любимый мой! Я пришла, чтобы наслаждаться твоей любовью всю оставшуюся жизнь!
– Оливия обняла его и прижала голову Берни к своей обнаженной груди. Погладила горячими пальцами шею, плечи. Отстранившись, посмотрела в глаза, ставшие такими глубокими, затягивающими.
– Ты любишь меня, Берни Дуглас?
– В который раз ты задаешь один и тот же вопрос, любимая моя?
– задыхаясь, прошептал он.
– Но я не устаю снова и снова отвечать на него. Я люблю тебя, Оливия!