Странное наследство

Джоунс Виктория

– А как ты любишь меня, Берни?
– продолжала расспрашивать молодая женщина, горячо дыша ему в губы.
– Очень крепко?

– Так крепко, Оливия, что изнемогаю от любви

к тебе… Разум мой мутится! Я теряю рассудок и контроль над всеми членами своего тела! Я хочу тебя, Оливия, так сильно, что, кажется, вот-вот задохнусь от неутоленного желания!

Оливия все плотнее прижималась к любимому. Она страшилась расслабить объятия, как будто он мог взмахнуть крыльями и улететь от нее навсегда, затеряться в глубинах мироздания, навеки скрыться от нее…

Наконец-то они снова были вдвоем. И их страсти никто не мог помешать. Они понимали, что впереди у них вся длинная, осенняя ночь. За окнами бесконечно моросит холодный октябрьский дождь. А в их комнате жарко натоплено, отчего капли дождя, скользящие по оконным стеклам кажутся ледяными крупинками. Или же это и на самом деле на улице похолодало так, что к утру дождь сменится снегом? Огромные хлопья будут медленно падать и падать с неба, засыпая

высокими сугробами все тропы и горные дороги…

В эту ночь два любящих друг друга человека почти не спали. Они снова и снова сплетались друг с другом в жарких объятиях, отдаваясь и обладая друг другом.

И ранним воскресным утром в доме стояла такая тишина, что они подумали, будто остались в доме одни. Никто не постучал в дверь их комнаты и не потревожил крепкого сна утомленных влюбленных.

Оливия проснулась от непривычного света, бьющего в оконные стекла. Она раздвинула шторы и удивленно охнула:

– Берни, дорогой мой, посмотри!

Молодой человек вскочил, подошел к ней, обнаженный и прекрасный в своей наготе. Они обнялись и долго смотрели в окно, наблюдая, как с низкого неба падают огромные снежинки, как растут вокруг дома высокие сугробы, как сосны сгибают лапы под тяжестью снежных шапок и шуб.

– Значит, до весны на ранчо больше никто не приедет! Никто не потревожит наше счастье и согласие.

– Конечно, любимая моя!