Странствие за Фарадоунами
Шрифт:
— А как насчет вас? — продолжала Голконда. — Я знаю все, что хотела бы знать о вашем путешествии и о миссии, и желаю всяческой удачи, вам она понадобится. Но расскажите мне о своем лесе и о животных в нем, и о твоем детстве, Наб, и об уркку, что идет с вами, родом из элдрон, — расскажите мне о ней. Я вижу, она разговаривает с вами на нашем языке. Я бы хотела, чтобы она рассказала мне об обычаях уркку.
За разговорами время полетело быстро. Животные забыли о притаившемся вокруг зле, передавая цапле истории и легенды Серебряного Леса, и когда Наб описывал свое детство, его душа снова наполнилась солнцем и смехом. Но когда они подобрались ближе к концу истории, Голконда прервала их и попросила Бет рассказать о своей жизни. Все с восхищением и изумлением слушали сбивчивое повествование
Звери с наслаждением беседовали с Голкондой, ибо она была хорошей слушательницей, и лишь изредка прерывала говорящего, чтобы задать уместный вопрос или добавить какое-нибудь собственное замечание. Осанкой и манерой поведения она напомнила им Уизена, и у всех промелькнула грустная мысль — увидят ли они старого филина вновь. Вскоре, прежде чем животные это заметили, начала сгущаться темень. Подступала ночь.
— Мы должны поднажать, поторопитесь, — сказала Голконда, когда Уорригал спросил, не пора ли остановиться на ночлег. — Неизвестно, что у гоблинов на уме, и чем раньше вы благополучно минуете болота, тем мне будет спокойнее.
Вихрящийся, корчащийся туман не рассеивался весь день, но в темноте он казался еще гуще и плотнее — настоящая морось. Животные вымокли до костей. Теперь они шли молча, сосредоточившись на том, чтобы держаться за шествующей впереди цаплей, потому что самим им мало что было видно. Внезапно Наб, шедший непосредственно за птицей, услышал приглушенный удар и негромкий крик, который тут же заглох, так что мальчик не мог быть уверен, не почудилось ли ему. Он приостановился на миг и прошептал Уорригалу:
— Ты слышал?
— Да, — тихо ответил филин.
— Что это было?
— Я бы сказал, какое-то существо. Я еще слышал всплеск. Пошли, а не то потеряем из вида Голконду.
— Поспешим, — с нажимом сказал Уорригал, и Наб почувствовал, как когти филина сжимают его плечо. — Похоже, она ушла далеко вперед. Лучше не окликать ее, вдруг рядом гоблины. Идем!
Наб быстро двинулся за проводником, остальные последовали за ним, и вскоре все снова устало тащились за еле видной впереди цаплей, погрузившись в свои мысли.
Легкая тревога, начавшая точить Наба при давешнем вскрике, вскоре прошла, и он сосредоточился на том, чтобы следовать за Голкондой. Но все же что-то не давало ему покоя. Время шло, а фигура, за которой он шагал, продолжала решительно двигаться вперед, не оборачиваясь и не приближаясь. Наб почувствовал, как по спине поползли мурашки и волоски на его загривке встали дыбом. Неважно, насколько быстро или медленно они шли, — цапля, казалось, всегда держалась на одном и том же расстоянии. Почему Голконда не поджидала, пока они ее догонят? Ну хоть бы повернулась, чтобы они могли увидеть ее лицо, или просто что-нибудь сказала. Болото вокруг становилось все более и более непролазным, а запах мокрой гниющей растительности почти зримо лежал облаком над поверхностью темных застойных вод и болотным мхом, который стелился по обе стороны от выступающей над топью дорожки. Вихрящиеся вокруг клочья мороси выкидывали фокусы с их зрением: то казалось, будто двигаются мертвые пни деревьев, то время от времени в тумане вырисовывалось что-то вроде злобного болотного чудища.
Взгляд Наба так был прикован к фигуре впереди, что он не заметил, когда тропа оборвалась. Его ноги внезапно глубоко ушли в плотную зеленую жижу, и когда он попытался их вытащить, то обнаружил, что это невозможно: чем больше Наб пытался высвободить одну ногу, тем сильнее утопала другая. Уорригал скользнул над тропой обратно и позвал остальных на помощь. Бет отставала совсем ненамного, но к тому времени, как она подоспела, Наб погрузился в подрагивающую трясину по колено. Брок, Сэм и Перрифут добежали до места, где тропа исчезала в болоте, и в ужасе увидели, как Наб лихорадочно молотит руками, пытаясь выбраться на берег. Но чем больше он сопротивлялся, тем глубже увязал. Мальчик чувствовал, что его затягивает сила, с которой невозможно бороться; вскоре он вообще не мог пошевелить ногами — ил доходил ему до середины бедер.
Бет тянулась к нему изо всех сил, но все же не могла достать до его руки, а затем из легкой
— Брок, дай мне ухватиться за тебя, а ты, Сэм, ложись поперек моих ног, — велела она.
Животные поняли, чего она хочет. Брок встал у девочки сбоку, и она сжала левой рукой его переднюю лапу; Сэм придавил ей своим весом ноги. Бет свободной рукой забросила плащ вперед. Однако плащ лег неровно и не достал до хватающейся за воздух руки Наба.
— Да давай же! — закричал он, почувствовав, что жижа затянула его выше пояса.
Бет как следует отвела назад правую руку, чтобы плащ расправился на тропке позади нее, а затем изо всех сил забросила его через трясину. На этот раз пошла в дело вся длина плаща, а ее рука вытянулась полностью. С колотящимся сердцем она едва осмелилась поднять голову, чтобы поглядеть, но потом, к своему огромному облегчению, увидела, что Наб кое-как сумел ухватиться за конец. Затем она ощутила, как он тянет плащ, а ее рука словно вырывается из сустава. На девочку накатила волна боли, она закрыла глаза и стиснула зубы. Теперь проблема заключалась в том, как вытянуть Наба из болота. Она попыталась согнуть руку, чтобы вытащить его, но это было невозможно — ей не хватало сил. Бет почувствовала, что ее рука скользит по плащу, но ей удалось зацепиться пальцами за львиноголовую застежку и остановить скольжение. Затем она начала извиваться на животе, пытаясь тащить его, но и это оказалось невозможным. В отчаянии она секунду поразмыслила и окликнула Брока с Сэмом, сказав, чтобы они схватили ее за ноги и тянули. Они так и сделали, вцепившись зубами в ее джинсы и изо всех сил оттаскивая ее от края. Сначала ничего не происходило, но затем Бет почувствовала, что медленно, дюйм за дюймом, она подается назад.
— Получается! — ликующе крикнула она Набу. — Получается!
Она только молилась, чтобы ткань ее джинсов выдержала. Мало-помалу Наб ощутил, как его вытягивают из болота. Вскоре в топи оставалась только нижняя часть его ног, и он смог подтягиваться руками по плащу, чтобы побыстрее вытащить себя. Ему никогда не забыть восхитительного чувства освобождения, когда каждая частичка тела боролась с засосавшей его липкой жижей.
Наконец он улегся на травяную дорожку рядом с Бет, тяжело дышавшей от напряжения. Сустав в плече ее правой руки дергала ужасная пульсирующая боль, а пасти Сэма и Брока кровоточили, однако звери себя не помнили от облегчения. Немного оправившись, Наб потихоньку поднялся, от души всех поблагодарил, и, нарвав большой пук травы, принялся отирать с тела вонючую грязь. Вокруг стояла мертвая тишина. Затем его мысли вдруг обратились к Голконде, о которой он за только что пережитой драмой совсем забыл. Ведь наверняка цапля уже должна была их хватиться и повернуть назад? Но никаких признаков большой белой птицы не замечалось. Наб отчаянно всматривался в темноту, но все, что ему удалось увидеть, — это весело пляшущие в тумане фигуры. На миг с ним сыграли шутку усталые глаза, и он почти поверил, что тени над ним смеются. Была ли цапля плодом его воображения? Нет, они все видели Голконду и говорили с ней. А что если дело обстоит еще хуже? Что если Голконда сговорилась с гоблинами? Завоевав доверие путников, завела всех в болото и оставила вечно бродить по этому ужасному месту, чтобы топь поглотила их одного за другим, как чуть не случилось с Набом.
Его мысли неожиданно нарушил сидевший рядом на пне Уорригал.
— У нас нет проводника, — просто сказал он. — И у нас теперь нет выбора, кроме как возвращаться по этой тропинке, пока не найдем другую и не посмотрим, куда она нас приведет.
— Где же Голконда? — спросил Наб.
— Не знаю. Боюсь, мы никогда не увидим ее снова. Буди остальных, мы должны двигаться.
Бет лежала с закрытыми глазами, другие животные уснули. Тревожить их, не успевших осознать безнадежность положения и все еще переживающих возбуждение успеха, было очень жаль, но Наб согласился с Уорригалом, что они не могут рисковать, задерживаясь.