Страшные сказки Бретани

Елисеева Елена

— Я понял, что ничего не получится, когда вы только прибыли сюда, — пробурчал в ответ Луи. — Вы слишком горды и слишком дорожите своей честью, кроме того, мне все карты спутал ваш… спутник.

Леон уже открыл рот, явно собираясь ответить что-то нелестное, но не успел. Снаружи послышался шум, затопали быстрые шаги, и в библиотеку вихрем влетел Жакоб, обеими руками приглаживавший свои чёрные вихры.

— Мне не спалось, я услышал голоса в библиотеке и решил посмотреть, что здесь творится, — он взглянул в дальний угол и в первый миг вздрогнул, увидев

фигуру в белом, но потом пригляделся лучше и выпалил: — Хромоножка Жанет? Это ты?

— Я, — прошелестела женщина, плотнее запахивая плащ.

— Так это ты притворялась Девой в белом! — с быстротой соображения у гасконца явно всё было в порядке. — Подлая змеюка! Так напугать моего господина! И Марту! Радуйся, что ты женщина и что ты хрома, иначе бы получила по заслугам!

— Он сам мне велел! — негодующе воскликнула Жанет.

— И это правда, — подтвердил Леон и, прищурившись, посмотрел на Жакоба. — Постой, так ты ничего не знал о фальшивом призраке? О стекле, о фонаре, о трубах?

— Какое стекло, какие трубы? Ничего не понимаю! — Жакоб затряс головой. — Господин, что это всё значит?

— Это значит, что я, видимо, очень глупый человек, — Луи обхватил голову руками. — И да, это я велел Жанет притвориться привидением.

— Но зачем? — слуга потрясённо отступил к стене.

— Чтобы заманить меня в замок, сделать героиней, а потом жениться на мне. Но из этого ничего не вышло, да я и не собиралась за него замуж, — ответила Эжени. — Кстати, зачем вы велели Жакобу подкинуть мне в постель мышей?

— Каких мышей? — Луи вздрогнул. — Клянусь честью, я никогда не стал бы делать подобного? Я хотел привлечь вас, а не запугать!

— Господин Луи невиновен, — Жакоб уронил голову на грудь. — Это я собрал мышей по всему замку, чтобы потом подсунуть их вам на кровать.

— Ты что, с ума сошёл? — взъярился де Матиньи. — Какого чёрта ты это сделал?

— Я хотел, чтобы чужаки убрались отсюда, — мрачно ответил слуга. — Им нечего здесь делать, и они могли подвергнуть опасности себя и вас. Я-то думал, что это настоящий призрак!

— Ты остолоп! — закричал на него Луи, явно потеряв всякое терпение. — Привидений не существует!

— Кстати, а как вам удалось провернуть этот фокус в роще? — полюбопытствовал Леон. — Мы с Эжени там всё облазили, но не нашли ни фонарей, ни стёкол, ни зеркал.

— Об этом надо у неё спросить, — де Матиньи зло дёрнул подбородком в сторону застывшей Жанет. — Вчера днём, сразу после того, как вы рассказали мне о явлении Девы в белом в роще, Жанет явилась ко мне за деньгами. Я, признаюсь честно, накричал на неё за самодеятельность — ведь я не приказывал ей появляться ещё и в роще, только в пределах замка! Но она стояла на своём и утверждала, что ни в какой роще не была.

— Тогда вы назвали её дурой, ваш попугай услышал и повторил при мне, — кивнула Эжени.

— Умная птица, слишком умная, — проворчал Луи.

— Но я и правда не была в роще! — светлые глаза Жанет наполнились слезами. — Я же хромаю, мне тяжело ходить так далеко! Я готова поклясться

на чём угодно, что это не я! Я думала, господин де Матиньи нашёл кого-то другого вместо меня, чтобы изображать Деву в белом, и разозлилась на него…

— Она говорит правду, — внезапно донёсся нежный голос от окна. — В роще была не она, а я.

Все пятеро находящихся в комнате людей в один миг повернули головы к окну. Из сгустившегося сумрака неспешно выплыла белая фигура — в таком же, как у Жанет, длинном белом плаще, из-под которого выглядывало светлое платье. От неё исходило лёгкое серебристое свечение, ноги её не касались пола, а сквозь тело можно было отчётливо различить книжные полки. Прозрачная женщина не источала могильного холода, но Эжени ощутила, как дрожь охватила всё её тело, и с замиранием сердца осознала, что на этот раз видит перед собой истинное привидение.

[3] Трюк, с помощью которого Луи и Жанет изобразили привидение, известен более всего как «призрак Пеппера». Он был изобретён в XIX-м веке, но первые упоминания об иллюзиях такого рода датируются 1584-м годом, так что теоретически в XVII-м веке можно было создать нечто подобное.

Глава XXIII. Жалость и желание

Все, кто находился в комнате, отреагировали на появление призрака по-разному. Жанет, смертельно побледнев, вжалась в стену, беззвучно открывая и закрывая рот, Жакоб, напротив, двинулся вперёд, словно хотел снова чем-то запустить в привидение, но на полпути замер и опустил сжатые кулаки, не в силах оторвать от белой фигуры изумлённых глаз. Эжени никогда не считала себя глубоко верующей христианкой, но тут её рука невольно потянулась совершить крестное знамение. Краем глаза она увидела, как Леон отступает, по привычке хватаясь за эфес шпаги, а Луи де Матиньи прижимает ладонь к сердцу и с тяжёлым вздохом оседает на пол.

— Господин! — Жакоб бросился к нему и упал рядом на колени. — Сгинь, нечистая сила! Будь ты проклята! — он махнул рукой в сторону Девы в белом.

— Я уже, — в голосе привидения послышались неожиданно весёлые нотки. Жанет, видимо, хотела закричать, но издала только какой-то слабый писк, приподняла юбку и метнулась к двери так, будто её хромота мигом исцелилась. Когда топот её ног затих в отдалении, Эжени с трудом отвела взгляд от призрака и уставилась на Жакоба, который тряс Луи за плечи и хлопал по щекам.

— Боже мой, — еле слышно выдохнула она. — Теперь я понимаю, почему ты так возненавидел меня с первого взгляда, почему ты хотел выгнать меня из замка. Ты любишь его!

— Что? — Леон чуть вздрогнул и вскинул голову, на мгновение отведя взгляд от белой фигуры, но тут же вновь вернувшись к ней. — Что это значит?

— Он его любит, — попыталась объяснить Эжени, голосом выделяя слово «любит». — Не так, как обычные слуги, даже самые преданные, любят своих господ. Гораздо… гораздо глубже.