Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
Фома разлепил губы, но ничего не смог сказать.
— Как ты узнал о машине? Как ты там вообще очутился, засранец?
— Да мы спрашивали, Алик! Никого не видел, ничего не знает, под кайфом был!.. Похоже, не рисуется!
Фома действительно ничего не помнил.
— Мимо проходил, — хищный оскал крупных зубов Алика показал, как он относится к этому заявлению.
— Да вы схуели! — вдруг выкрикнул он, и лицо его стало жестоким. — Почему же все лежали, глаза в землю, а этот в машину лез, а? Кругом стрельба, а он в машину лезет, ни хуя себе прохожий?!
Фому вырвало на ковер…
Очнулся он в той же комнате, но уже без ковра.
— Слушай!.. — Жарко наклонился к нему Алик. — Скажи, как ты узнал, я тебя отпущу, клянусь!.. Денег дам…
Расстраивать такого человека не хотелось, но Фома ничего не помнил, хоть убей. К чему и шло. Алик выдвинул ящик инкрустированного шкафчика и обыденным жестом, как вынимают сахар или посуду перед чаепитием, достал пистолет.
— Тогда я тебя убью. Это реально, я не пугаю. Я вообще никогда не пугаю. Либо ты говоришь сейчас, либо ты никогда больше говорить не будешь. Это понятно?.. У тебя тридцать секунд, время пошло.
Фома посмотрел на свои руки, пальцы были отдавлены, словно на них плясали. Почему-то было понятно, что с такими руками он не жилец, именно с такими — страшными, черными, с запекшейся под ногтями кровью, да и сами ногти как-то страшно сдвинуты. Можно, конечно, прыгнуть, вяло рассуждал он, как будто это происходило не с ним, но он все равно успеет выстрелить несколько раз, пока я до него доберусь, но это будет лучше, чем пистолет к виску. Он приготовился.
В дверь постучали.
— Алик!.. — Просунулась бритая голова в проем. — Там к тебе этот… — Голова хихикнула. — Псих. Говорит, срочно, как никогда!
— Зови, — кивнул Алик; голова исчезла.
— Тебе везет, Андрюша… — Алик без улыбки смотрел на него. — У тебя образовалось несколько минут, используй их с толком, подумай, прошу. Я давно так не хотел убить кого-нибудь…
Он небрежно, как на бюст, накинул на Фому занавеску, потом убрал пистолет в карман и оставил там руку. Фома тупо смотрел сквозь тюль на эту руку в кармане. Жизнь была маленькая, как этот бугорок.
В дверь снова стукнули, и она тут же отворилась. Вошел Ефим. Ворвался, как всегда
— Алик! — заявил он с порога. — Скажи своим придуркам, чтобы меня не обыскивали! Не ношу я оружия!
— Алик, что он там полощет? Я у него ствол нашел, во такая дура! — донеслось из коридора. — А за придурка ответишь, псих!
Алик с интересом посмотрел на Ефима.
— Я же тебе его подарил, Жора, а ты ведешь себя, как болван!.. — Ефим захлопнул дверь. — Ничего доверить нельзя людям! — развел он руки и ослепительно улыбнулся Алику
— Зачем тебе оружие, Фима?
— Ой, Алик! — запел Ефим. — Да сейчас в детский сад без оружия не ходят! Стечкин — нашел оружие! По городу вон с «мухами» разгуливают!.. А что у тебя тут такое?.. — заметил он накрытую фигуру. — Кто это? — удивился он. — Я пришел поговорить без свидетелей!
— Это не свидетель, это покойник! — успокоил его Алик.
— Покойник?
— Ну что ты пургу гонишь?.. — Алик, не вставая, прогнулся в спине. — Будет покойником, если не заговорит.
— Ну так давай убьем его и поговорим! — предложил Ефим
— Есть правила, Фима, которые нельзя нарушать…
— Но бывают же исключения?
Алик не двинулся с места, в то время как Ефим не останавливаясь бегал.
— Сначала одно исключение, — раздельно, как ребенку, произнес Алик, — потом другое… и находят тебя с дырой в башке. Полное исключение называется.
— Как вы скучно живете, Алик!.. — Ефим заглянул под занавеску.
— Эт-то кто у тебя? — ахнул он.
— Ты его знаешь? — насторожился Алик. — Откуда? Кто это? — посыпались быстрые, жесткие вопросы.
— Алик, это же мой клиент! — рассмеялся Ефим, внимательно рассматривая Фому.
— Не лицо — ковер таджикский! — цокнул он языком. — С каких это пор вы занимаетесь моими пациентами? Он же наркоман и псих!.. Где вы его нашли? Что он сделал?
— Пациент?.. — Алик недоверчиво посмотрел на Ефима, который в свою очередь любовался Фомой. — Ты знаешь, что это за пациент?
— Алик, ты что? Это же невменяемый, что он мог сделать сознательно? Он ложку самостоятельно не держит!
— Ложку? — Алик раздул ноздри. — Да он чуть не кинул нас на лимон!
— Да в чем дело-то объясни!.. — Ефим занавеской вытер у Фомы под носом.
Алик молча смотрел на эти манипуляции, на тяжелом лице его ходили желваки. Сквозь приступы дурноты, Фома еще раз услышал дикую историю, как украл чемодан с кокаином. Была стрельба, много полегло, его с какой-то дурой едва поймали на квартире то ли фашистов, то ли анархистов. Он молчит, девка вообще ни сном, ни духом, землю жрет. Братва думает, что он приблудный, но уж слишком чисто все.
— Хорошо, он оказался там случайно, я в это могу поверить. Но откуда он мог знать, что в машине? И в какой машине? Почему все лежали, когда началась стрельба, а он один, как дух, перся в машину? И кто, бля, чеченов навел?! Хоте-ел бы я знать! — угрожающе протянул Алик, и семь египетских казней встали перед Фомой, одна краше другой.
— Но ты?.. Объясни! — потребовал Алик у Ефима.
— А что объяснять? Ходит ко мне, лечится от головы, боли у него дикие. Неделя, примерно, как пропал, полторы. Интересный кейс.
— Что?
— Случай, говорю, интересный! — Ефим хмыкнул. — Как же он, наверное, мучался без моих лекарств!
— Отмучался, — уронил Алик.
— Да-а… — Ефим кивнул. — Вынужден тебя огорчить, он, действительно, ничего не скажет, раз не сказал сразу!
— Почему?
— Не помнит, — пожал плечами Ефим. — И бить бесполезно, у него болевой порог почти на нуле. Анестезия. Его башка, как скороварка, все время кипит. Он даже кайф получает, пока вы устаете!
— Откайфовался, — еще тяжелее уронил Алик. — Значит, мочить…