Страсти по Веласкесу
Шрифт:
Пройдя по коридору, мы оказались на лестничной площадке, где не было ни души, и где мы смогли, наконец, поговорить.
– Титаренкой интересуешься? – спросила санитарка.
– Да.
– Зря только время потратила. Он бы тебе все равно ничего не сказал.
– Почему?
– Не знаю.
Лицо у меня вытянулось. Ну вот, еще одна убогая на мою голову!
– Не знаю, – упрямо повторила уборщица. – Одно могу сказать: что-то ужасное случилось, и связано это с твоей Титаренкой.
– С чего вы взяли?
– Своими ушами слышала, как его сестра…
– Какая сестра?
–
– Да-да! Понимаю.
– Так вот! Встретила я ее тут на днях в коридоре. Несется навстречу как оглашенная, вокруг ничего не видит и все причитает: «Титаренко! Ужас! Ужас! Эта Титаренко! Кто бы мог подумать!» А на самой лица нет, и губы белые.
– Уверены, что она именно эту фамилию повторяла?
Женщина строго посмотрела на меня:
– Уверена. У моего кума такая же.
– Не пробовали поподробнее разузнать?
– Прямо сразу? Нет! Не до того было. Меня люди в подсобке ждали. А потом возможности не было. С тех пор я Ольгу больше не видела.
Я выразительно посмотрела на нее. Уборщица всплеснула руками:
– Да нет! Что это ты такое подумала! На больничном она, с ребенком сидит.
– День, когда это случилось, не помните?
– Двадцатое августа, – не задумываясь, ответила она.
– Точно?
– Конечно. Это ж день моего рождения. Говорю же, в подсобку торопилась. Подруги ждали. Рождение собиралась праздновать, потому и с Ольгой не стала задерживаться.
– Мне бы хотелось ее поподробнее расспросить. Не дадите мне ее адрес и телефон?
– Нет.
– Отчего так?
– Она меня отругает. Не дело это – случайным людям адреса разглашать. Ты, конечно, с виду женщина приличная, но мало ли что!
– Хорошо, не нужно адрес. Телефон дайте.
– Вот, честное слово, заладила! Дайте, дайте! А мне кто чего даст? Ольга с тебя денежки получит, а я? В стороне останусь? А между прочим, если б не я, так ты и не узнала бы про эту Ольгу.
– Вы первая свое получите, – улыбнулась я и сунула в карман ее халата две шуршащие бумажки.
Она тут же их вытащила, изучила и с довольным видом вернула на место. Теперь, когда взаимопонимание было достигнуто, разговаривать сразу стало легче.
– Адреса все равно не дам, – извиняющимся тоном сказала женщина. – Не хочу неприятностей. А с Ольгой поговорю обязательно. Скажу, чтоб сама позвонила. Ты только номер свой оставь, а уж я с нее не слезу, пока своего не добьюсь.
– Хорошо. Вот тут мой телефон. Передайте его Ольге. Пускай она со мной свяжется, – неохотно согласилась я, протягивая одну из своих визиток.
– Все будет сделано в лучшем виде, не беспокойся, – заверила она и с довольным видом зашуршала в кармане только что полученными деньгами.
Кивнув на прощание, я заспешила вниз по лестнице и пролетом ниже столкнулась с Бардиным.
– Анна? – смущенно выпалил он.
Взбешенная, я смотрела на него в упор, одновременно лихорадочно прикидывая, сколько уже времени он здесь топчется, и что ему удалось услышать. По всему выходило, что подслушать нас труда не составляло. Пролеты, конечно, были длинными, но лестница – боковая и потому пустынная, а моя недавняя собеседница оказалась женщиной горластой, к тому же разговаривали
– Что вы тут делаете? – торопливо прервал Бардин неловкую паузу.
Раздосадованная до предела, я в долгу не сталась.
– А вы?
Не ожидавший от меня такой невоспитанности Бардин опешил, но сразу нашелся:
– У меня тут родственница работает. Прекрасный специалист. Приехал кое о чем с ней проконсультироваться.
– Удачное совпадение! А я знакомую привозила показаться врачу, – сердито бросила я, обошла его и быстро заскользила вниз по лестнице.
До обеда оставалось не так много времени, а мне еще нужно было успеть попасть в Спасосвятительский переулок. Расстояние от поликлиники до дома, где обитала Елена, я преодолела за рекордно короткий срок и ровно в два часа дня уже парковалась напротив детского сада. Место, на мой взгляд, я выбрала очень удачно, потому что дошкольное учреждение тесно соседствовало с нужным мне домом, и разделял их лишь легкий забор из металлической сетки. Из моей машины вход в особняк просматривался отлично, а сама она, затерявшись среди множества других, выстроившихся в ряд автомобилей, никому не бросалась в глаза.
Устроившись поудобней, я закурила и приготовилась ждать. Мне нужен был молодой человек, что заведовал почтой в шикарном особняке, но заходить внутрь и пускаться в расспросы в присутствии охранника смысла не имело. Моя любознательность могла ему не понравиться, а консьерж, стесняясь присутствия ненужного свидетеля, наверняка замкнется и откровенничать не станет. В общем, оставался один путь: сидеть и ждать, когда молодой человек покинет пост и выйдет на улицу. В том, что это обязательно случится, я не сомневалась. Рабочий день длинный, а должен же консьерж ходить обедать. Не станет же хлебать суп из принесенной из дома литровой банки и заваривать чай кипятильником. Исключено! Не вязалось подобное с фигурными бронзовыми ручками, мраморными колоннами и мозаичными полами. А самое главное, ему бы этого никогда не позволили его напыщенные хозяева.
Он вышел в четырнадцать часов. Завидев приближающуюся фигуру, я поспешно схватила журнал и прикрыла им лицо. Как оказалось, зря. Могла бы сидеть спокойно и не дергаться. Парень по сторонам не глядел, бодро шагал вперед, и ничего вокруг его не интересовало. Переждав, пока он пройдет мимо, я вышла из машины и двинулась следом. Далеко идти не пришлось. В конце квартала молодой человек притормозил и привычно нырнул в дверь маленького кафе. Через стекло витрины было видно, как он брал со стойки тарелки и нес их к свободному столику в дальнем закутке. Как только он приступил к еде, я толкнула дверь и вошла.
Парень сидел спиной к входу, и потому мое появление у стола стало для него приятной неожиданностью. Несомненно приятной, потому что при виде меня он заулыбался.
– Узнаете меня?
– Еще бы! Вы с Еленой Анатольевной к нам приходили.
При воспоминании о Елене по его лицу словно солнечный зайчик пробежал.
– Совершенно верно. Можно присесть?
– Конечно!
Подождав, пока я протиснусь в узкое пространство между столом и стеной и умощусь на шатком пластиковом стуле, вежливо спросил: