Страсти по Веласкесу
Шрифт:
– Тоже бизнесом занимаетесь, как Елена Анатольевна?
Понимая, что моя персона его совершенно не интересует и вопрос задан исключительно в целях поддержания непринужденной беседы, небрежно ответила:
– Нет, бизнес не мой профиль.
– Значит, муж богатый и работать не нужно, – понимающе подмигнул он.
Я поморщилась: парень-то оказался нагловатым. Теперь, когда он находился не при исполнении, вся его подобострастность улетучилась неизвестно куда. А я фамильярность в принципе не приемлю. Сообразив, что товарища нужно было срочно ставить на место, я обдала его
– Мужа нет, и трудиться приходится. Детективом в частном агентстве.
Это произвело впечатление. От изумления молодой человек забыл, что нес вилку ко рту.
– Круто. Никогда бы не подумал, что такая эффектная женщина работает детективом, – покачал он головой, озадаченно глядя на меня.
– Именно такие детективы и работают качественнее всех, – скупо улыбнулась я. – И сейчас прошу вас мне помочь.
– Да? А что нужно делать? – насторожился он.
– Ответить на несколько вопросов.
Молодой человек сразу сник:
– Нам не разрешают распространяться о наших жильцах. Мы подписку давали.
– Я человек не посторонний. Сами видели, я хорошо знакома с Еленой Анатольевной и даже скажу больше…
Я слегка подалась вперед, и, понизив голос, поделилась:
– Выполняю для нее одну очень деликатную работу. Конечно, я не должна бы этого вам говорить, но что-то мне подсказывает, что вы к этой истории не причастны, а неприятности себе нажить можете.
Парень смотрел на меня настороженно и молчал, но я ясно видела, как тревожно вдруг ему стало. Честно говоря, я отлично его понимала. Работа не пыльная, зарплата нормальная, и интерьер вокруг вполне приятный, но пади на него хоть малейшее подозрение, вылетит он с этого места как пробка из бутылки. И это в том случае, если ни в чем не виноват, а уж если сочтут виновным…
Подождав, пока до него окончательно дойдет смысл сказанного, я принялась нагнетать обстановку:
– Елене Анатольевне кажется, что в тот день в ее квартире кто-то побывал. Без спроса, само собой, – зашептала я. – Пока она не хочет поднимать шум, потому и пригласила меня. Но если я не добьюсь успеха… кто знает, как все обернется! В общем, не только мне одной нужна помощь.
Я заглянула ему в глаза и с нажимом спросила:
– Вы ведь не откажетесь помочь?
Ход с моей стороны был сильный, но до конца сопротивление не сломил. По тому, как он хмурился, видно было: парня терзают сомнения.
– Я не спрошу ничего секретного. Вы ничем не рискуете. Мне всего-то и нужно уточнить кое-какие детали, – продолжала искушать его я.
Наконец после долгих колебаний он с большой неохотой согласился:
– Спрашивайте.
– Вопрос первый. В отсутствие хозяйки в квартиру никто не заходил?
– Как можно? – искренне оскорбился он.
– Я не имею в виду посторонних. Дело касается родственников.
Немного помедлив, я доверительно прошептала:
– У них там своя драчка. Семейная.
И, дав понять, что я на его стороне, замерла в ожидании ответа. Мой собеседник мгновенно оценил ситуацию, решил, что лучше топить чужих, чем себя любимого, и потому принялся охотно делиться информацией:
– Ключ есть у мужа Елены Анатольевны,
– Лиза часто навещает Елену Анатольевну?
– Елизавета Андреевна? Нет. Раньше иногда забегала, теперь нет. В тот день она тоже не приходила, – с явным сожалением заметил он.
Да уж, загляни в тот день Лиза на квартиру отца, и у парня не было бы проблем. Дочь хозяина имеет право приходить, а остальное его не касается!
– Какой у вас график работы?
– Мы с дневным охранником каждый день заступаем в десять утра и работаем до двадцати одного часа. Потом на всю ночь выходят ночные дежурные.
– В тот день, когда мы с вами встретились, все было как обычно?
– Конечно.
– Скажите, во сколько Елена Анатольевна ушла в то утро из дома? Только точно.
– Не знаю.
– Вас не было на месте?
– Я заступаю в десять утра, а она обычно уходит раньше. По утрам я ее никогда не вижу. Так было и в тот день.
Похоже, она ему очень нравилась, потому что в голосе чувствовалось явное сожаление.
– Вернулась она вместе со мной. Правильно?
– Да.
– Выходит, ее весь день не было дома?
– Совершенно верно.
– Во сколько она обычно возвращается?
– Как когда. Иногда в восемь, чаще позже. И тогда я, бывает, ее за день ни разу не вижу. Мы с напарником к тому времени работу заканчиваем и уходим, – сказал он и вдруг подозрительно спросил:
– А почему все эти вопросы вы не задаете самой Елене Анатольевне?
– Если я буду ее дергать по всяким пустякам, ей это не понравится, – небрежно бросила я, словно речь действительно шла о ерунде.
– Да, наверное, – неуверенно согласился парень и вдруг заторопился:
– Извините, но мне пора идти.
– Но вы так и не поели!
– У меня перерыв всего тридцать минут. Опаздывать не рекомендуется, – через силу улыбнулся он, вскочил и, не оглядываясь, пошел к выходу.
Парень ушел, а я осталась. Посидев еще минут пятнадцать и выпив две чашки кофе с рогаликом, я покинула кафе и неспешно побрела назад. Полученные ответы внесли некоторую ясность в историю с Лизой. Охранник сказал, что в квартиру отца в тот день она не заходила, и не поверить ему оснований не было. А вот с милейшей Еленой Анатольевной все оказывалось не так просто. Приди ей в голову мысль остаться в один из дней дома, сутки безвылазно просидеть в квартире и выйти из нее только на следующее утро, никто и не догадается об этом маленьком трюке. Дневные охранники решат, что она уехала как всегда, а ночные подумают, что она вышла позже обычного. Забавно.
Размышляя над этим, я продолжала внимательно смотреть по сторонам, и потому проход между забором детского сада и глухой стеной соседнего офисного здания не остался мной не замеченным. Тем более что этот детский сад меня заинтересовал. Я очень нуждалась в показаниях очевидцев, а более приметливых свидетелей, чем дети, на свете не существует. Любопытные от природы, не обремененные повседневными житейскими заботами, напрочь отбивающими у взрослых интерес к жизни, они все видят, все подмечают, и до всего им есть дело.