Страсти по Веласкесу
Шрифт:
– Чего ржете, кобылы гадкие? Рады, что хозяйка старая и немощная? Думаете, за нее и заступиться некому?
Пододвинув ногой табуретку, дворничиха грузно плюхнулась на нее и злорадно объявила:
– Зря радуетесь! Вот сяду тут и глаз с вас не спущу!
– Да сидите сколько хотите! – огрызнулась я. – Не помешаете.
– А мне так даже приятно! – подхалимски влезла Даша. – Между делом можно будет поговорить с умным человеком.
Я решила, что Роза воспримет ее слова как насмешку и пошлет куда подальше,
Со спокойным сердцем оставив сдружившуюся парочку, я ушла в соседнюю комнату освобождать пространство для будущего ремонта. Таская вещи, краем уха прислушивалась к разговору.
– И кем же вы доводитесь Софье Августовне? – любезно вопрошала Даша, складывая в угол коробки.
– Мой дед у них служил. Дворником, – неохотно пробурчала в ответ Роза.
– Здесь, в московском доме? – доброжелательно уточняла Даша.
– А где ж еще?!
– Ну, не знаю… Я в этом плохо разбираюсь.
– Здесь служил… И жил здесь, в этих комнатах. А когда барыня с ребенком пришли, потеснил семейство и поселил их в спаленке.
– Пожалел?
– Конечно! А как не пожалеть? Она ж одна была! Да с малым дитем! Куда ей идти?
– И долго вместе жили?
– До конца двадцать четвертого. Потом деда с семейством в коммуналку переселили, а барыня с дочкой здесь остались.
– Отношения продолжали поддерживать?
– Какие отношения? – хмыкнула Роза. – Она барыня, он дворник… так, захаживали, помогали, чем могли…
– Теперь вы помогаете…
Совершенно невинная фраза произвела на Розу странное впечатление: она вдруг замкнулась и сухо обронила:
– Дед так завещал.
– Съезжаете?
Я оставила в покое кастрюли, с которыми возилась, посмотрела на незваного гостя, и он мне не понравился. Черный костюм, портфель, очки на длинном носу и бесцветная, постная до омерзения физиономия. В душе мгновенно зародилась устойчивая неприязнь, которую незнакомец мог бы без труда прочесть на моем лице, если бы дал себе труд хоть раз взглянуть в мою сторону. Он же обращал на меня внимания не больше, чем на пустое место, зато с неподдельным интересом обозревал закопченные стены и мокрый потолок. Вдоволь налюбовавшись, гость растянул тонкие губы в улыбке и с удовлетворением изрек:
– Знатно бабахнуло. Теперь, чтоб все это привести в порядок, приличную сумму выложить нужно.
– Точно, – охотно согласилась я, хотя лично ко мне никто не обращался.
Тут он наконец изволил заметить меня и с кислой миной процедил:
– Когда съезжаете?
– Все, кому нужно, уже уехали, – прямо-таки лучась приветливостью, поделилась я.
Туманность ответа гостю не понравилась, и он строго нахмурился:
– А вы, собственно, кто и что здесь делаете?
Я расплылась в простодушной
– К ремонту готовлюсь.
– К ремонту? – переспросил посетитель и озадаченно сдвинул белесые брови.
Посчитав это началом настоящей беседы, я выкатила глаза и с энтузиазмом пустилась в объяснения:
– Ну! Сами ж видите, что здесь творится. Просто места живого не осталось. В таких условиях жить невозможно, ремонт нужен. Материалы уже закуплены, завтра придут рабочие, и через недельку, думаю, можно будет вселяться.
От моей трескотни гость опешил, и, забыв о своей значимости, на секунду вышел из образа.
– Постойте, постойте! Как это – вселяться? Хозяйка этих комнат – старая карга… – рассеянно забормотал он.
– Софья Августовна, – услужливо подсказала я.
– Ну да! Где она, кстати?
– В больнице. С травмами после взрыва.
Мой ответ повлиял на него самым благоприятным образом. Гость пришел в себя, посуровел и с металлом в голосе изрек:
– Со старухой все ясно. Ну а вы что здесь делаете?
– Так я же уже объяснила! – всплеснула я руками. – К ремонту готовлюсь.
– Это я уже понял. Что вы заладили про ремонт? Я спрашиваю, кто вы такая? Почему хозяйничаете в чужом помещении? – теряя терпение, грозно сдвинул он брови.
– Ну, оно мне не совсем чужое, – засмущалась я.
– То есть как? Жить здесь собираетесь?
– Жить? Нет, конечно! – искренне удивилась я. – У меня совсем другие планы.
Упоминание о планах непрошеного гостя здорово разозлило, и, разом растеряв всю солидность, он закричал:
– Планы?! Черт знает что! Да кто ты такая, дьявол тебя побери, чтобы строить планы? Откуда ты вообще взялась?
Не знаю, как другие, но я лично терпеть не могу, когда на меня орут. И потому в долгу я не осталась, ответ дала немедленно и в весьма доходчивой форме. Начала с простого:
– А ты кто такой?
Как потом утверждала Дарья, эта фраза оказалась самой приличной из всей моей развернутой речи. Все остальные сплошь состояли из междометий и непереводимых идиоматических выражений. Я с ней не спорила, потому что сама точно не помнила, что именно говорила я в запале. Как это часто бывает, чужое хамство охладило ярость пришельца, и он поспешно успокоился.
– Даю тебе, девушка, сроку до завтра. Чтобы не было тут не тебя, ни рабочих, ни стройматериалов, – ласково сказал он.
– А если я не послушаюсь, что делать будешь? По попке отшлепаешь? – в тон ему поинтересовалась я.
Ответ был предельно краток и поэтому впечатлял:
– Прибью.
Он не шутил, и мне вмиг расхотелось ерничать. Гость это заметил, коротко хохотнул и снисходительно бросил:
– Держись отсюда подальше, дурища. Сама не понимаешь, с кем связалась.
– Но Софья Августовна…