Страстные сказки средневековья Книга 3.
Шрифт:
Приехавшие в ужасе ахнули, разом побледнев от страха. Но прелат уже догадался, какая болезнь одолела ещё недавно совершенно здоровую женщину.
– Меня это не смущает, сын мой,- отмахнулся он,- мой долг перед Господом нашим не позволяет избегать общения с заразно больными! Вы же знаете, что в моем пастырском перстне заключена исцеляющая сила. Мало того, я почему-то предчувствовал, что встречу в вашем замке больных и захватил с собой лекаря! Он точно узнает, какая это болезнь! Прикажите меня отвести к женщине!
Серые глаза архиепископа встретились
Архиепископ появился в зале довольно быстро, гости ещё не успели затосковать.
– Мой лекарь осмотрел больную,- как ни в чем ни бывало, заявил он, усаживаясь поближе к камину и протягивая руки к огню,- это не чума, но в ближайшее время она действительно будет не в состоянии покинуть постель!
– В ближайшее время?- заволновался бургомистр.- Это насколько же затянется её болезнь? У нас неотложные дела в городе, мы не можем долго оставаться!
– Не сочтите меня негостеприимным - я без особого труда, могу прокормить количество людей гораздо большее, чем ко мне приехало сегодня,- язвительно заметил Збирайда,- но теперь, когда мы все выяснили, почему бы вам и не покинуть мой замок завтра поутру, раз у вас столько дел? Хелена выздоровеет и вернется в Брно! У меня не как в городе - кутюмов, закрепощающих свободных людей по мере их пребывания в замке, нет. Хоть год пусть живет, хоть десять, приехала горожанкой, такой же и уедет!
Члены магистрата тоскливо переглянулись. Так-то оно так, но Генрих велел им привезти женщину в город живой или мертвой. Но что он скажет, если они вывезут отсюда её живой, а по дороге она скончается от этой самой непонятной болезни? Вряд ли, похвалит!
К их облегчению в разговор вновь вмешался архиепископ.
– Если вам нужно уезжать, уезжайте,- покровительственно разрешил он,- а пани Хелена вернется в город с моими людьми. У меня же здесь ещё есть дела, которые не решишь за один день, поэтому я вполне могу и дальше пользоваться вашим гостеприимством, сын мой!
Гости изумленно переглянулись. Все знали, насколько его преосвященство занятый человек, сколько у него неотложных забот, расписанных чуть ли не на полгода вперед служб и визитов, и вдруг он соглашается остаться, в каком-то захудалом замке в немыслимой глуши, да ещё на неопределенное время? Чудеса, да и только!
Збирайде же только и оставалось, что растягивать губы в имитации доброжелательной улыбки, тщательно скрывая душащее его бешенство. Особенно его доводило то, что имя маркграфа, организовавшего весь этот балаган, так ни разу и не всплыло. Только архиепископ что-то вскользь упомянул о его поручении, но это вполне понятно - лицо его ранга непосредственно связано с правителем.
Хеленка, Хеленка,- вздохнул он с тоской,- если бы ты могла увидеть, какой тарарам устроил твой
Разговор между его преосвященством и бароном состоялся уже на следующее утро, когда они проводили торопящихся в Брно членов городского совета в сопровождении отряда Тадеуша восвояси.
– Что, сын мой,- повернулся к нему прямо во дворе, благословлявший отъезжающих архиепископ,- поговорим о том, сколько глупых ошибок вы совершили за последние дни? Что с вами, пан Ирджих? Как вы могли так низко пасть из-за вчерашней холопки, которая не стоит и мизинца на ноге вашей очаровательной супруги?
Збирайда волком глянул на прелата.
– Однако Генрих не оценивает Хеленку так же низко, судя по тому, что вы здесь!
Но тот только невесело рассмеялся, зябко закутываясь в фиолетовую мантию от продувающего насквозь морозного утреннего ветра.
– Генрих - молодой сумасброд, что с него взять?! А вам уже шестой десяток лет, голова почти белая. Ума вы незаурядного, прекрасный хозяин и воин и вдруг такой шквал жутких глупостей?! В своем ли вы уме? Эта баба, наверное, ведьма, раз из-за неё разразился такой скандал!
Нет, ведьмой любимую женщину барон не считал, и напраслину возводить не пожелал даже из мести.
– Хеленка не ведьма, и ничего общего с ними не имеет!
Архиепископ громко хмыкнул, смерив собеседника проницательным взглядом.
– Значит, костра вы для неё не хотите - жалко! А приказать запороть женщину насмерть, было не жалко? И не пустить даже священника принять у неё предсмертную исповедь! Это как? Давайте-ка, уйдем с этого пронизывающего до костей ветра, да присядем у камелька со стаканом подогретого вина, поговорим по душам!
С этими словами двое мужчин зашли в дом, но и по пути в теплую каминную комнату, прелат не умолкал ни на минуту, продолжая снисходительно увещевать строптивого барона:
– Мы ведь ровесники - я вас только на три года старше! В наши ли годы поднимать бучу в государстве и противостоять маркграфу? Ну, что за вздор! Бунт - это удел молодых и глупых, которые сами не знают, чего хотят!
И собеседники, действительно, уселись со стаканами вина перед жарко пылающим камином, и, прислушиваясь к бушующему ветру за окном, разговорились.
– Я вас прекрасно понимаю - мне бы то же, наверное, было обидно, если бы маркграф уложил в свою постель мою любовницу. Но обиды - это одно, а открытый бунт - совсем другое! Получается дикая ситуация - вы нагрубили государю из-за вчерашней крепостной, которая возможно имела не один десяток мужчин!
Пан Ирджих оскорбления Хеленки не потерпел:
– Она не такая!
Архиепископ только терпеливо вздохнул.
– Да будь эта баба даже святой! Что из того? Если женщина не один десяток лет проведшая наложницей в вашей постели, разок туда пустила маркграфа, небо не упало на землю, и не разверзлись врата ада! Из-за чего шум? Вы же сами отправили её на покой, наконец-то, женившись на женщине равной вам по происхождению, юной и красивой!
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
