Стратегия обмана. Политические хроники
Шрифт:
— Правильно помните, — кивнул Сарваш. — Так какова цена вопроса?
— Двести двадцать долларов за акцию, — отчеканил Пацьенца.
— Так не пойдёт.
Псевдо-консультант с мандатом от ЦРУ едва не спал с лица от такой дерзости.
— Вы уверены, что ваш тайный доверитель согласится с вашей неуступчивостью?
— Он меня на это и уполномочил.
— Цена в двести двадцать долларов вполне обоснована, — продолжал настаивать Пацьенца, — синьор Кальви установил её не из соображений личной выгоды, а из-за необходимости покрыть
— Синьор Пацьенца, вы, кажется, забыли, что я занимаюсь банковскими расчётами. Не стоит вводить меня в заблуждение, я лучше вашего знаю о реальном положении дел в банке. Если синьор Кальви благородно решил устранить недостачу, то ему надо было установить цену как минимум в четыреста долларов за акцию, если не больше. И не стоит убеждать меня в обратном, синьор Пацьенца, — улыбнулся Сарваш. — Продать банк с долгами моему доверителю у вас не получится.
Пацьенца был подчёркнуто спокоен и только заметил:
— Я удивляюсь вам, синьор Луццати. Вы служите в банке, пока ещё принадлежащем синьору Кальви, и так беззастенчиво хотите продать его на сторону по бросовой цене. Вам не кажется, то вы служите слишком многим господам?
Сарваша это замечание не смутило, напротив, побудило ответить любезностью на любезность:
— Вы тоже, синьор Пацьенца, работаете здесь в интересах далеко не одного человека или даже банка. Так что не стоит взывать к моей совести, бизнес есть бизнес, вам это известно не хуже меня.
На этом разговор был закончен. Больше Пацьенца с новым предложением к Сарвашу не приходил. Отныне он и вовсе не видел разведчика в офисе банка. Зато по своим каналам Сарваш смог узнать, что Кальви всё-таки нашёл покупателя на свои акции, и сделка вот-вот должна состояться.
Когда в Банке Амвросия появился новый вице-президент Бенедетти, Сарваш понял что акции ушли к нему. Но повода унывать не было. В один из дней придя на работу пораньше, Сарваш просто распечатал все данные о реальном долге банка, запечатал их в конверт и положил на стол секретарю Бенедетти. Очевидно, после ознакомления с документацией новый вице-президент быстро понял, что его хотят сделать подставной фигурой, так как через несколько дней благоразумно сложил с себя полномочия и вернул все купленные акции обратно Кальви. Хлопнув дверью, Бенедетти покинул Банк Амвросия и оставил Кальви наедине с его проблемами. Сарваш продолжил выжидать.
Календарное лето подошло к концу, и наступила осень. С интересом Сарваш прочёл текст письма, которое разослал ИРД в перуанский и никарагуанский филиал Банка Амвросия. Письмо было прелюбопытнейшее, ибо банк Ватикана признавал за собой долги принадлежащих ему компаний перед филиалами Банка Амвросия и обязывался в скором времени погасить их. Цена вопроса составляла один миллион долларов.
Заинтригованный таким развитием событий, Сарваш не мог не позвонить отцу Матео.
— Я
— Как знать, — мрачно отвечал священник. — Уж слишком скорым для Италии был этот суд. Иных и за несколько лет не могут отправить в тюрьму, а тут хватило всего два месяца.
— Опасаетесь, что следствие могут продолжить?
— Я уже устал чего-либо опасаться. К тому же я внял вашему предложению, касательно Фортвудса. Они пообещали устроить мне в тюрьме преждевременные проблемы с сердцем и скорый инфаркт.
— Тоже неплохо. Зато сколько кривотолков и теорий заговора появилось бы в прессе.
— Пускай, — понуро произнес он, — Меня это мало волнует. Но даже понарошку не хочется умирать заговорщиком и злодеем.
— Но перед Богом, ведь ваша совесть чиста, разве это не важнее?
— Да, — согласился священник, — только пред Судом Божьим все мы ответим по заслугам.
Сарваш с этим утверждением спорить не стал, христианское богословие было не самой сильной его стороной. Вместо этого он решил приступить к делу и спросил:
— Вы слышали о гарантийных письмах ИРД?
— Слышал, — скупо признал отец Матео.
Сарваш не мог удержаться от сарказма:
— Кажется, это вы говорили мне, что епископ Марцинкус никогда не решится на подобное в виду безденежья после биржевых спекуляций.
— Архиепископ Марцинкус, — поправил его священник.
— Правда? И давно он пошёл на повышение?
— Незадолго до написания писем, как раз в третью годовщину безвременной кончины Иоанна Павла I. Он теперь не только президент ИРД и советник по безопасности, еще он и заместитель президента папской комиссии града Ватикана.
— Надо же. И что это значит в переводе на светский язык?
— Заместитель губернатора, можно и так сказать.
— Неплохая должность.
— Да, неплохая. А может стать ещё лучше, когда он будет кардиналом. Сейчас статс-секретарь Казароли выбивается из сил, чтобы убедить папу не назначать Марцинкуса кардиналом.
— Откуда такое безграничное доверие?
— Трудно сказать. После покушения папа не принимает ни одного финансового решения, не посоветовавшись перед этим с архиепископом Марцинкусом.
— Как думаете, его гарантийные письма на самом деле ничего не стоят?
— Даже не знаю. Всё-таки это официальный документ.
— Что же, у архиепископа нежданно появился лишний миллион долларов?
— Понятия не имею. Сейчас моё положение по отношению к архиепископу Марцинкусу стало зыбким как никогда ранее. Вряд ли теперь мне удастся хоть немного уязвить его. Думаю, скоро я всё равно покину Ватикан, если не по решению суда, то по банальному удалению в монастырь. Такие меры здесь не редко практикуются в отношении неугодных сановников.