Стратегия обмана. Трилогия
Шрифт:
– Ни одному смертному не добраться сюда, - возразил Людек.
– Но ведь мы здесь, - возразил Грэй, - и привела нас Фантина, потому что знала куда идти. Можете ли вы поручиться, что пропавшие не приведут сюда и в другие подземные города смертных чужаков? Можете ли вы обеспечить безопасность своего города и других под этим континентом
И снова тишина, тягучая и пугающая. Позади Людека толпа стала расступаться, и он объявил:
– Мемнон хочет держать слово.
И из толпы вышел высокий мужчина с курчавой бородой. Низким зычным голосом
– Как вы смеете заговаривать о подземных городах и печься об участи дваждыродженных, когда первым захваченным городом стал Нижний Лондон? Как смеете вы говорить о наших похищенных братьях и сёстрах, когда сами похищаете их и держите насилием в своих казематах?
– Но ведь это совсем другое...
– начал было растерянный Хейман, но полковник его остановил.
– Помолчи, - твёрдо сказал он и обратился к гипогеянцу.
– Мемнон, все твои слова справедливы, никто не посмеет их оспорить. Мы пришли с миром и не нарушаем порядков вашей общины. Пойми и ты, смертные люди живут по иным законом, потому что они смертны. Если один из них убьет другого, его осудят и предадут смерти или заключению. Что делать смертным, когда один их соплеменников погибает от неумеренности гипогеянца?
– Такова природа моя и твоя, Старый Секей. Не отрицай правды, даже живя под солнцем твои глаза подобны нашим.
– Ты прав, Мемнон, но я, живя среди смертных, чту их обычаи. За смерть наказание смертью, но гипогеянцу она не доступна. Прошу, не отказывай людям в возмездии, оно дарит им ощущение справедливости. Всякий гипогеянец после заключения покидает Фортвудс и волен идти куда захочет.
– Тогда почему никто не вернулся от вас в Гипогею?
– Они, как и я, выбрали жизнь под солнцем.
– Выбрали или выбрать заставили вы?
– насмешливо вопросила Амертат.
– Меритсегер ушла к альбионским мудрецам и не вернулась. Нет её ни под землей, не на земле.
– Ты ошибаешься, - ответил полковник, - она выбрала солнце.
– Солнце, - рассмеялась Амертат заливистым эхом, - если все из Фортвудса будут уходить на солнце, кто останется здесь? Или вы решили истребить наш подземный народ перевоспитанием в подлунных альваров? А может вы настолько возгордились, что решили сами создавать дваждырожденных, сами стали выбирать достойных перерождения, сами давать им вечную жизнь?
Такого поворота событий полковник не ожидал. Провидица, эта ведьма, сказала во всеуслышание то, что полунапророчила, полувыведала у него накануне. Полковник не сомневался, что гипогеянцы ей поверили, это ясно читалась в их ожесточившихся глазах.
– Что ты говоришь, Амертат? Как смертные могут перерождать смертных в альваров?
– Кто знает?
– со змеиной ухмылкой отвечала она.
– Ведь ходят по земле две сестры, два близнеца, что больше не половины друг друга, а отражение вечноживущих, из чьей головы их породили. А всё оттого, что смертным людям не постичь тайных знаний Гипогеи. Всё, что они могут создать, лишь полудвойники, лишь насмехательство над истинными дваждырожденными. Я говорила
Ещё минута промедления, и он бы поверил ей. И тогда не известно, кто вернется домой - Грэй, Пэлем, полковник или ни один из них.
– Поверь мне, я не знаю тайн перерождения, что охраняют мудрецы Гипогеи, - заверил Людека со всей искренностью полковник.
– Я не знаю и того, были ли на земле смертные, что постигли эти тайны собственным умом. Если и так, то вина Фортвудса в том, что мы пропустили и не доглядели. Обещаю, когда мы вернемся домой, я разыщу тех женщин, о которых говорила Амертат, я узнаю правду, какой бы она не была. Я не хочу, чтобы межу нами осталось недоверие.
– Стоит ли полагаться на его слова?
– нашёптывала Амертат Людеку, положив руку ему на плечо.
– Фортвудс не знает чести.
– Тогда придите и посмотрите, так ли это. Мы не отказываемся от приглашения к переговорам, не отказываемся от защиты и гостеприимства. Напротив, мы были бы только рады, если ты, Людек пришёл бы к нам и увидел всё как есть собственными глазами и рассказал бы по возвращении другим. Приходи и ты, Амертат, - посмотрел на неё в упор полковник.
– Может, ты изменишь своё мнение о нас.
– Я принимаю твои заверения, - ответил Людек, - и я принимаю приглашение.
Тут к нему подошла какая-то женщина и начала по-французски быстро тараторить что-то о перерождении и справедливом обмене. Ник только прошептал:
– Опять она...
Зарождающиеся опасения полковника были не напрасны. Людек произнёс:
– Ты, Старый Секей, признал правоту Мемнона. Тогда может, ты признаешь справедливость слов Жаннетт? Она говорит, что если Фортвудс отнимает у Гипогеи наших братьев и сестёр и отдает их солнцу и луне, так не будет ли справедливым, если Фортвудс отдаст своего брата вечному мраку?
– Что ты имеешь в виду?
Та самая шептунья Жаннетт, широко улыбаясь, подошла к Нику и, взяв его за руку, потянула к себе.
– Отдай нам этого юношу, - доброжелательно сказал Людек, - он отчаян и любознателен, ему интересен наш поземный мир. Разве не достоин он вечной жизни?
– Я не юноша, - пытался отговорить кровопийц запаниковавший Ник, - я просто выгляжу молодо, а на самом деле мне уже тридцать три.
– Какая разница?
– улыбнулся его наивности Людек.
– Обретя вторую жизнь, будешь выглядеть так всегда.
– Я не хочу жить вечно. Правда, не хочу.
– Посмотри на Жаннетт, разве она не прекрасна, разве не достойна подарить тебе вечную любовь?
Жаннетт держала Ника за руку мёртвой хваткой, но так лучезарно улыбалась, что на миг можно было забыть, что она бледна как смерть.
– Жаннетт, ты красивая, правда, - уверял её Ник, - но у меня наверху есть любимая девушка, почти жена. Я же не могу её бросить.
– Забудешь-позабудешь, - проворковала она на корявом итальянском и продолжала тянуть его в толпу гипогеянцев.
– Меня вечно любить и я тебя вечно.