Стрелки Аустерлица
Шрифт:
По-видимому, егеря с кинжалами были большими мастерами резать караульных и делали это не один раз, если им доверили такое дело. И командир французов рассчитывал, что даже если егеря с кинжалами допустят ошибку, и все-таки последует выстрел, то мы не сразу поднимем тревогу. А пока тревогу объявим, да пока вышлем подкрепление караулу, французские егеря уже закрепятся на высоте на выгодной позиции и залпами оттуда не дадут нашему подкреплению подняться наверх. Они же, накопив на вершине достаточно своих, смогли бы атаковать нас так, как об этом сказал поручик.
Напади французы одновременно с вершины холма и на дороге, и дела наши стали бы хуже некуда. Только
Сейчас мы ответили на вызов, не допустив захват высоты и укрепив ее оборону. Но, мы по-прежнему не ведаем, сколько штыков у неприятеля, и где он расположен. А это нужно знать, чтобы распланировать противодействие противнику. Потому нам очень нужна разведка. Конечно, ночью разведывать вражеские позиции мы не будем. В этом нет смысла, поскольку егеря, наверняка, всюду расставили засады. Но вот попытаться выкрасть кого-нибудь из французов с одной из этих засад, чтобы допросить, нам просто необходимо. И как можно скорее.
Австрийский майор засомневался:
— И кто же, по-вашему, способен в темноте незаметно подобраться к засаде егерей? Они же все набраны из охотников. И лес они слушать умеют, словно сами звери. Да и чутье у них звериное. У меня, например, таких людей нету, чтобы с егерями могли справиться в ночном лесу. Скорее всего, мои солдаты сами в ловушку их попадутся в подобном случае. Потому, уж увольте, но я своих стрелков на это дело порекомендовать никак не могу.
Тут вмешался Дорохов:
— Ваших людей никто и не посылает, майор. Этого вовсе не требуется. Разведку возьму на себя я. И мне помогут в этом деле мои разведчики.
Ни майор, ни ротмистр возражать не стали. И вскоре поручик объявил среди своих разведчиков, с которыми до этого уже проводил конную разведку, что набирает теперь охотников на трудное пешее дело. Храбрецов вызвалось мало. Впрочем, троих добровольцев Дорохову было достаточно. Рискованная разведка с целью похитить одного из французских егерей ради допроса не требовала множества бойцов. Ведь каждый лишний человек издает лишние звуки своим движением. А действовать разведчикам предстояло очень тихо.
Разумеется, перед тем, как четверо храбрецов отправились в заснеженный лес, князь Андрей и Федор Дорохов обговорили все детали и определили по карте возможные пути маленького отряда, согласовав пароли и сверив часы. А еще князь приказал позаботиться о маскировке. Пока готовили разведку, небо окончательно заволокло, и снова начался снегопад. Повалил снег, отчего лес быстро белел. Даже в ночи это было хорошо заметно. Потому все четверо завернулись поверх шинелей в белые простыни, даже ружья завернули в белое белье, подвязав по всей длине. И под белыми покрывалами за стеной падающего снега Дорохова и его людей издалека видно не было.
Снег повалил густой и рыхлый, словно внезапно высыпавшись из небесного рога изобилия, скрадывая все звуки. Но, он пока не был глубоким, поскольку в оттепель прежний снежный покров в лесу сильно подтаял, снова замерзнув к вечеру. И никаких больших сугробов поверху еще не намело. Это позволяло идти по лесу без риска провалиться в какую-нибудь грязь, поскольку мороз уже сковал ее, превратив в твердь.
Проводником вызвался идти слуга Леопольда Моравского Ян, который, родившись и проведя много лет в Здешове, прекрасно знал все эти места в его окрестностях. Он и показал тропу, которая
Глава 16
Я очень устал за день. Хоть и дало мне попаданство усиленную регенерацию, которая позволила в короткий срок залечить серьезную рану, но я все-таки чувствовал себя вымотанным. Событий за прошедшие сутки случилось вокруг меня множество. Да и вечер выдался очень суетным. Распределив места на заброшенном руднике для постоя беженцам и бойцам, ампутировав ногу Василию Жиркову, объявив боевую тревогу, усилив оборону периметра и отправив группу Дорохова в разведку, я выслушал донесения от унтеров и остался наедине с бароном Вильгельмом фон Бройнером в штабном помещении, отгороженном для штаба солдатами справа от входа внутри каменоломни.
В качестве фундамента стены, отделяющей нас от всех остальных, солдаты использовали большие необработанные блоки известняка, лежащие прямо здесь. На них навалили сверху камни, принесенные снаружи, из развалин старинных амбаров. Внутри бойцы положили на козлы импровизированную столешницу из досок, поставили две деревянные скамьи и подвесили масляные лампы, вытащив всю эту примитивную меблировку из обозных фургонов. Получилась настоящая штабная комната. Только без окон, как в бункере. Впрочем, эти обширные подземные помещения бункером и выглядели. В таком убежище под холмом даже авиабомбы нас не возьмут, если только не спецбоеприпасы… Но, о чем это я? Вообще никаких авиабомб в этой реальности 1805 года не существует, как и самолетов.
Снаружи погода совсем испортилась, начался снегопад, а мы с союзным майором сидели напротив друг друга с большими керамическими кружками в руках, вывезенными из Гельфа, как и вся еда, которую мы поглощали с аппетитом. Очаг, наскоро сложенный в углу из камней, давал достаточно тепла. А дым от него уходил в немаленькую расщелину на потолке. Естественная вентиляция работала исправно. Потому в помещении было тепло и дышалось легко.
К вечерней трапезе солдаты, выполнявшие обязанности денщиков, подали нам нарезанные хлеб, сыр и колбасу вместе с вкусными соленьями и с горячим глинтвейном. В походе это выглядело роскошеством. И обстановка располагала к тому, чтобы переговорить за трапезой достаточно откровенно. Причем, начал разговор австриец, у которого под глазом расплылся большой синяк, а нос и губы распухли после нашего боксерского поединка. Но, кажется, он не замечал этого, заговорив со мной весьма любезно:
— Знаете, князь, очень приятно откушать нормальную еду после нескольких дней одной лишь конины. Мы оказались в очень скверном положении перед вашим приходом. И вы, разумеется, чрезвычайно усилили остатки моего батальона своим отрядом.
— Ну что вы, барон, я думаю, что это, наоборот, вы усилили своими стрелками нашу сводную роту, — ответил я любезностью на любезность.
— И все-таки наше положение пока очень сложное, если принять во внимание, что нами занялись французские егеря. Вы, как я вижу, достаточно опытный офицер, чтобы понимать, что наши солдаты вряд ли смогут противостоять в лесу этим французским охотникам. Особенно, если при них имеются толковые командиры, — проговорил Вильгельм.